— Что это было? — потребовала она объяснений. Щеки ее пылали возмущенным румянцем.
Он помолчал минуту, восстанавливая дыхание.
— Ничего. Это… вполне допустимо.
Энн взглянула вниз, на все еще торчащий сосок, который четко прорисовывался на оставленном губами Генри влажном пятне.
— Энн, это то, что делают взрослые мужчины и женщины.
С очаровательной непосредственностью она спросила:
— Правда?
— Правда, — улыбнулся Генри.
— Ох. Я все испортила. — Она прикусила губу. Генри встал, и она сделала шаг назад.
— Я слишком поторопился. Извините, Энн. Я не хотел напугать вас.
— Вы не столько напугали, сколько удивили меня. Понимаете, у меня нет в этом большого опыта. Вы единственный мужчина, с которым я целовалась.
— В самом деле? — удивился Генри. — Тогда у вас определенно талант.
— Да?
Она так обрадовалась, что Генри подумал: он сейчас растает от нежности.
— Да.
— Тогда давайте попробуем еще раз и посмотрим, что произойдет, — сказала она, подкрепив свои слова решительным кивком.
— Потрясающая идея, — пробормотал Генри, тут же приступив к делу.
Энн таяла в его объятиях, думая, что теперь она знает, что чувствует масло, выставленное на солнце. Они целовались до тех пор, пока единственным, что поддерживало ее в вертикальном положении, осталась только сильная рука Генри у нее на спине. На этот раз, когда он прикоснулся к ее груди, голова ее откинулась, а все тело горело, особенно низ живота у основания ног, как будто он ласкал ее там.
— Ох, — застонала она. Генри чудом удалось расстегнуть часть пуговиц ее платья и высвободить груди из лифа. Ее твердые соски четко проступали сквозь тонкую ткань кружевной сорочки.
— Прекрасная Энн, — нежно сказал Генри, лаская губами ее шею. Потом он приподнял одну из грудей и освободил ее из тонкого кружева, открыв своему взгляду и своим губам. «Его губы. О, Боже, его губы снова оказались на… на соске!».
— Генри! — прошептала она.
— У?
— Не останавливайтесь.
Он застонал от наслаждения, втянул твердый сосок в рот и, нежно посасывая, ласкал его конником языка. Потом он перешел к другой груди и ласкал ее так долго, что Энн показалось, она сейчас взорвется от восторга.
— Все хорошо, дорогая? — спросил он, прервавшись, чтобы поцеловать ее яркие губы.
— Нет. Я думаю, что сейчас потеряю сознание.
Он улыбнулся и прижался к ней всем телом, давая ощутить свой напряженный жезл. При всей своей невинности она понимала, что же такое незнакомое, но очень соблазнительное прижимается к ней.
— Энн. Я думаю, нам пора остановиться.
— О нет! Нет!
Он еще раз прижался к ней и громко застонал.
— Да. — Он нежно прикрыл ее груди, в глазах его читалось сожаление. — Потому что я люблю тебя, хочу, чтобы ты была моей, и я не опозорю тебя вновь. В этот раз, любимая, все будет превосходно.
Энн в смущении сдвинула брови.
— В этот раз?
— Когда мы поженимся, наша первая брачная ночь будет чудесной. — Он нежно поцеловал ее. — Ты выйдешь за меня замуж, да? Ты выйдешь за меня замуж во второй раз? — спросил он с улыбкой.
— Ты хочешь на мне жениться? — удивленно спросила она.
— Конечно. Я люблю тебя.
Энн смотрела на него, слегка приоткрыв рот, потом нахмурилась и сказала:
— Я не знаю, что сказать.
— Я думаю, что «да» будет самым уместным ответом.
Душа Энн разрывалась на части, потому что больше всего на свете она хотела ответить «да». Но, чтобы выйти замуж, она не должна испытывать страха. А ее обуял именно страх. Она затрясла головой.
— Не решай сейчас, — быстро сказал он, чувствуя, как в нем нарастает тревога от того, что она может ответить «нет». — Я знаю, что все произошло слишком внезапно. Я знаю, что смутил тебя. Я знаю, наше прошлое не было слишком радужным. Я думал об этом очень долго, а для тебя мысль о повторном замужестве пока неожиданна. То есть, я имел в виду, повторный брак со мной — для тебя новость. Черт. — Он замолчал, осознав, что запутался в объяснениях. — Пообещай только, что подумаешь об этом.
— Я подумаю об этом, — пообещала Энн, пытаясь улыбнуться.
Он облегченно вздохнул.
— Я посвящу тебе всю свою жизнь, я сделаю все, чтобы ты улыбалась мне так каждый день, сколько бы мы ни прожили. Ты такая красивая, когда улыбаешься, Энн. Ты прекрасна.
Генри поцеловал Энн и не заметил, как в ее глазах промелькнул страх. В первый раз в своей жизни она не хотела быть красивой.
Глава XVII
К тому времени, как Энн вернулась в дом Лейденов, пришла пора одеваться на бал к Вандербилтам. В облаке синего шелка и бледно-желтого шифона к ней в комнату вплыла Беатрис, явно умирающая от желания узнать, что у нее произошло с Генри.