Идеальная жертва

Из-за закрытого окна мы быстро разогреваемся, но, несмотря на душный жар, отрываться друг от друга не хочется. Я так и вовсе залип, разглядывая его лицо. Раньше ведь старался не пялиться лишний раз, Ру этого не любит. А теперь – рассматриваю каждую чёрточку: и белые ресницы, и розовый румянец на щеках, и тонкую прядь волос, влажно прилипшую ко лбу. Убираю её, и Ру утыкается лицом в мою ладонь, целует. Перехватывает удобнее под поясницу, и я вдруг замечаю, что его рука дрожит от напряжения.

«Не тяжело?»

Он пыхтит, но упорно отвечает: «Нет». Горячий весь, в испарине – конечно, попробуй сохранять темп, удерживая ещё и меня. Но я больше не комментирую, а то вдруг обидится.

Вскоре Ру ускоряется перед оргазмом, от его размашистых движений и мой уровень возбуждения подскакивает, томит жадным, сладким предвкушением… В последний момент успеваю вжаться в податливую мягкость губ, сочно-розовых от жара, Ру проталкивает язык мне в рот, и сочетание вкуса его слюны и странного ощущения уязвимости от того, что он прямо сейчас кончает внутрь, – как удар бойка. Щёлк! И моё сознание со скоростью пули выплёскивается из головы в беспросветное наслаждение.

Где-то рядом Ру выдыхает с удовлетворением и лениво растягивается на мне. Обнимаю. Фу, спина такая потная, липкая. Да и похрен. Зато Ру утыкается лицом мне в шею. И так хорошо. От нежности, от чувства, что ему хочется быть со мной, от надежды, что всё наладится.

Однако когда Ру возвращается из душа – я уже успел снять влажное постельное бельё и достать из шкафа свежее, – звучит роковой вопрос.

– Ты знаешь про Розамунду?

– Маман звонила?

– То есть знаешь. Почему молчал?

Ну вот, а я ещё был недоволен «малолетним Эйруином», тихим и скромным. Пожалуйста, вот он вернулся к прежнему быдловатому тону.

– Нехрен глаза закатывать, я всё вижу.

Бросив свёрток белья на незаправленную кровать, смотрю ему в лицо. Дело ведь серьёзное. И хотя я надеялся оттянуть момент решения, он всё равно наступил.

– Ты уверен, что стоит вспоминать? Может, послать всё и начать с нуля?

Ру опускает взгляд, хмурится. Сжимает губы.

– Это так не работает. Думаешь, – зыркает исподлобья, – было хреново?

– Ты мало рассказывал, но… Думаю, там пиздец.

– Да ёб! – Ру впечатывает кулак в стену. Смотрит на ободранные костяшки. – Твою…

Молчит. Только фыркает раздражённо.

– Может, не стоит вмешиваться? Может, оно само? Постепенно.

– Лучше сразу, чем тянуть за яйца.

Цокаю задумчиво.

– Это понятно. Но эту девчонку мы не знаем. Я бы не стал доверять ей свои мозги. И твои тоже.

Ру чешет спинку носа.

– Раньше я бы согласился?

Подумав, нехотя киваю. У нас вся семейка по этой Розамунде свихнулась. Хотя… Берт к ней равнодушна. Влада тоже. Отец – без лишних восторгов, он просто гуманист. Если подумать, то свихнулись только мама и Ру. Немного. Но меня это всё равно бесит!

– Тогда делаем.

– Только без меня. Вот уйду на работу и занимайтесь тут своим… – взмахиваю руками. – Шаманством.

– Договорились.

34.

Конечно, я и в самом деле надеялся, что секс поможет ему вспомнить. Но нет, мой «магический нефритовый жезл», про который Ру шутил перед отъездом, оказался бесполезным. Даже обидно. А может, я неправильно им пользовался? Нужно было не жопу подставлять, а самому засадить Ру по самые гланды, он бы такой: «ОЙ!» – и сразу вспомнил.

Что ж, я упустил момент. Придётся опробовать лечение от Розамунды. Позвонил маме, договорились на понедельник. Попросил её присутствовать.

В понедельник настолько не торопился домой, что сам предложил Главному посидеть «за жизнь». Допоздна слушал бессвязные восторги про его драгоценную капитаншу, Лилю. Вот надо же красивое имя «Лилия» превратить в слащаво-детское «Лиля»! С этой любовью Главный и в самом деле на старого дурака стал похож: все темы в итоге сводятся к ней, настроение скачет в зависимости от успехов личной жизни. Капитанша довольна очередным подарком – весь корпус может дышать спокойно. «Лилечке» что-то не по нраву, поссорились – лучше Главному на глаза не попадаться, наорёт по любому поводу. Лучше б тогда я на пару с Новаком убедил генерала хранить брак, позвать жену на свидание и не заглядываться на молодух. А теперь – дурдом.

У парторга, кстати, всё хорошо. Вот на него отношения повлияли благотворно: выглядит солиднее, даже как будто выше ростом стал, степенный такой. Уважаемый в коллективе сотрудник, не хухры-мухры. На свадьбу приглашал, через четыре месяца. Я согласился.

Во вторник с работы позвонил маме, узнать как всё прошло. Сказала, что хорошо. Детали уточнять не стал.

Вечером Ру был с виду обычный. Поужинали, разошлись по комнатам.

В среду так же.

В четверг утром позвонил доктор Норнберг, и я, пользуясь благодушным настроением Главного, отпросился с работы «по семейным обстоятельствам». Если подумать, то не один лишь Сикорски придурел из-за отношений, я и сам хорош: раньше был ответственный, мысли только о работе. Теперь же всё больше отлыниваю, от дополнительной нагрузки вообще отказался, вот уже руководство обманываю и даже не стыдно.