Идеальная жизнь

От смирения в его голосе у меня перехватило дыхание. Наверное, он испугался, что эта находка еще больше отдалит нас. Подумал, что карьера для меня на первом месте. Совершенно нелепое предположение, и кому, как не Алексу, об этом знать! В моей жизни он и карьера имеют одинаковый вес. Мне нужны оба, без них обоих я не могу жить.

Потом я вспомнила «Антония и Клеопатру». Казалось, фильм проклят. И хотя они заменили Брианн Нолан другой актрисой, в прошлое воскресенье Алекс упомянул о том, что режиссер уволился из-за ссоры с оператором. Придя в ужас от собственной глупости и бесчувственности, я крепче сжала трубку и сглотнула, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно беззаботнее.

— Что это я все о себе да о себе, — прощебетала я, — и даже не поинтересовалась твоей картиной!

Повисло молчание.

— Уже очень поздно, — наконец произнес Алекс, — мне пора.

Он повесил трубку. Я вслушивалась в гудки, пока танзанийская телефонистка мелодичным голосом не спросила, не желаю ли я сделать еще один звонок.

Я вернулась в лагерь, направилась в одну из рабочих палаток и включила верхнее освещение, чтобы неяркий желтый свет залил стол. Руки плохо слушались меня и были словно деревянные, когда я прикасалась к тонким фрагментам кости, которая должна была изменить мою жизнь. Я выложила их по номерам, ту половину руки, которую уже раскопали, пытаясь не думать о том, почему Алекс даже не поздравил меня с находкой.

Через три дня я получила весточку от Арчибальда Кастера, и еще два музея проявили интерес к моей находке, но от Алекса не было ничего. Рука лежала во всем своем великолепии, описанная и каталогизированная для последующих поколений, воссозданная на подстилке из грубого черного хлопка. Мы сделали обязательные снимки, которые собирались выслать в университет до того, как привезем настоящие кости. Я стояла, склонившись над столом, пот струился у меня по спине. Уолли, студент, который пишет у меня диплом, зачехлял фотоаппарат и объективы.

— Что скажете, профессор Барретт? — улыбнулся он. — Похоже, в аэропорту нас будет встречать толпа народу!

Мы оставались в Танзании еще на две недели, и я понимала, что Уолли шутит, потому что круг антропологов слишком узок и событие будет удостоено всего лишь статьи в «Уолл-стрит джорнэл». Неожиданно всплыло воспоминание о моем первом прилете в международный аэропорт Лос-Анджелеса с Алексом. Я представила, что такое же широкое освещение в прессе получит появление запыленного ученого с деревянным ящиком, полным костей.

— Что-то сомнительно, — ответила я.