Идеальная жизнь

Гораций и Гленда сидели в парильне вместе с шаманом, Джозефом Стоящим на Солнце. Больше никого не было — гости соберутся позже, на гражданскую церемонию. Гораций пригласил Касси и Уилла и попросил его присмотреть за горящими углями, чтобы камни были готовы, когда Джозеф станет укладывать их в холщовый мешок.

— Кажется, выходят, — прошептала Касси.

Сегодня она впервые приблизилась к ритуалу лакота. Она старалась себе в этом не признаваться, но была в полном восторге. Физический антрополог, живущий в ней, презирал этот интерес, а культурный антрополог, которого она давным-давно в себе похоронила, шептал, что нужно все записывать. А просто женщина в ней только что увидела, как двое влюбленных вошли в парильню, чтобы скрепить свои клятвы.

Уилл передал Джозефу последние четыре камня двадцать минут назад — они видели, как пар шипит на стыках парусины.

Полог распахнулся, появился старый, сгорбившийся, практически голый шаман. Он улыбнулся Уиллу и зашагал по тропинке, ведущей к небольшому ручью.

Потом вышла Гленда, за ней Гораций. Влюбленные, похоже, не обращали внимания на то, что из одежды на них только яркие ленты на шее, каждая из которых символизирует какую-то сторону брака — их отношение друг к другу, к Богу, к планете, к детям, к обществу.

— Эй, — улыбнулся Уилл, — не хочешь поцеловать невесту?

Но Гораций лишь шлепнул Гленду по заду, и они побежали к ручью. Их ленты, подобно радуге, сверкали над водой.

Касси, стоящая рядом с Уиллом, всхлипнула. Он приподнял ее подбородок и пристально вгляделся в лицо.

— Ты плачешь? — удивился он.

Касси пожала плечами.

— Не могу сдержать слезы. Я вообще стала такой плаксивой. — Она взглянула на открытую парильню, из которой продолжал валить пар. — Вот так и должны проходить свадебные церемонии, — сказала она. — Ты, он и больше никого. И ничего не утаишь. — Она поднялась, прижимая руку к пояснице. — Я бы хотела так сочетаться браком, — негромко призналась она.

Где-то вдали засмеялась Гленда, ее голос переплетался с голосом ее мужа. Уилл встал рядом с Касси, пытаясь рассмотреть то, что видела она.

— Договорились, — небрежно произнес он, — когда?

Касси повернулась к нему и улыбнулась.

— Не знаю. В следующий вторник. А потом позвоним в газеты, чтобы дать им повод вылить на меня очередную порцию грязи.

Уилл промолчал, даже когда Касси вложила свою руку ему в ладонь и потянула вниз на берег ручья.

— Taήyaή yahí yélo, — запинаясь, произнесла она. — Я рада, что ты вернулся.

И хотя Уилл был не в силах это произнести, он знал, что тоже этому рад.

Сегодня исполнилось четыре месяца с тех пор, как Касси исчезла, три месяца и шесть дней с тех пор, как она звонила. Алекс сидел на веранде, куда выходили окна спальни, сжимал в руках очередной бокал и старался себя не жалеть.

У него вошло в привычку перебирать воспоминания о Касси, так что она становилась почти реальной: вот Касси склонилась над костью в тусклом свете своей лаборатории; вот Касси смеется над развязной походкой продюсера а-ля Элвис или над привычкой одной актрисы щелкать анорексичными суставами; вот волосы разметались у нее по плечам, когда он проводит губами по ее животу. Да, и еще одно, о чем он не дает себе забыть, — скорчившуюся у его ног, истекающую кровью Касси, избитую, но все равно протягивающую руку, чтобы успокоить его.

Он поклялся себе, что сделает все, чтобы ее вернуть. Пойдет к психиатру. Станет посещать сеансы групповой терапии. Черт, он даже готов дать эксклюзивное интервью, обнажиться перед журналом «Интертейнмент тунайт». Его репутация и так испорчена, и никакая негативная реакция публики на правду несравнима с болью, которую все эти годы терпела Касси. Каждый раз, поднося бокал к губам, он думал об этом, но все это были только обещания. Человек, которому были адресованы его клятвы, все еще их не слышал.

В дверь спальни постучали, и Алекс недовольно зарычал. Он не хотел видеть никого из прислуги. Они задавали вопросы, на которые ему теперь было наплевать: например, что он желает на обед и остается ли в силе его договоренность о встрече с мистером Сильвером.

— Убирайтесь! — крикнул он. — Я работаю.

— Черта с два! — раздался женский голос.

Послышался цокот высоких каблуков. Алекс откинулся на спинку кресла-качалки и закрыл глаза, надеясь, что все-таки ошибся в своем предположении.

— Это я сейчас работаю больше, чем ты.

Перед ним в элегантном бежевом льняном, сшитом на заказ костюме и широкополой шляпе, которая была бы больше уместна на ипподроме Эскот, стояла Офелия. Она наклонилась, забрала у Алекса бокал, погладила его отросшую бородку.

— Ужасно выглядишь, Алекс, — заметила она, — хотя, как я понимаю, в последнее время у тебя не так много посетителей.

— Офелия, — вздохнул Алекс, — что тебе, черт побери, от меня нужно?

Она присела, так что их глаза оказались на одном уровне. Они смотрели друг на друга, и ни один не желал отвести взгляд.

— Скажем так, в наших общих интересах зарыть топор войны, — сказала она. — Прошло уже четыре месяца, а Касси не звонила ни мне, ни тебе…

Алекс забылся и отвернулся.