Идеальное несовершенство

Щурясь, Анжелика увидела внутри вихря, в редких просветах, белого демона, машину огня: три метра, угловатые плечи и туловище, массивная башка, все ослепительно сверкающее – а к чему ни прикоснется, то сгорает в короткой вспышке холодного света. Горят, главным образом, книги, или фрагменты, отдельные страницы. Порой Анжелика не видела ничего кроме вертикальной бури бумаги, шум миллиона целлюлозных крыльев и рык ветра оглушал – крикнула и не услышала даже себя саму.

Пытается встать – но это слишком опасно, ее может подхватить вихрем; уже разодрало ей платье, унесло туфли. Она цепляется ногтями в остатки панелей, щепки втыкаются в тело, но боли она не чувствует, шок забивает ощущения.

Вихрь постепенно расширяется, демон белизны сдвигается с места и начинает мерным шагом преодолевать поле боя, сжигая все, что попадает ему в лапы. И все же против него встают меньшие и большие монстры, четвертьсекундные мортоперверсии: наноманции, сгущающиеся в различные манифестации, звериные, растительные и неоживленные. В определенный момент под его копытами в полу даже разверзается нечто, вроде волчьих ям, щетинящихся метровыми кольями. Демон перескакивает над ними – от чего трясется все здание.

Поднимается облачко серой пыли, когда сквозь стену и потолок библиотеки пробегает черта, трещина, расщелина, и сыплется в вихрь и на демона размолотая в пыль побелка и замазка.

= Софья, как отсюда выйти?

Софья накладывает OVR, и Анжелике является подъинфовая природа реальности: Адам Замойский в демоническом нанодоспехе из триад ТОТ ₉ – паучья сеть черных струн Искажения – обесцвеченные пространства реконфигурированного нанополя – векторы конденсации.

София в OVR прокладывает между всем этим тропинку, ведущую к двери библиотеки (которая тоже оказалась разбитой), рисует места для безопасного движения.

Когда Замойский/демон удаляется к противоположной стене, инф вокруг Анжелики несколько разрежается, снижается температура (боже, как тут горячо!), OVR-ная тропинка выпрямляется и сокращается. Макферсон вскакивает на ноги и – ведомая менеджером движения, мышца за мышцей – в полсекунды добегает до дверей, вываливается в коридор. Тут, трясясь, останавливается и глотает воздух.

= Адам! Архивируйся!

Коридор пуст, что мимолетно удивляет ее, пока она не понимает, что с того момента, как Сюзерен взломал инф Фарстона, прошло лишь десяток-другой секунд.

Она отступает подальше от двери библиотеки, потому что оттуда вываливаются все новые куски мебели и тучи бумаги – вырывается на свободу хаотический нано-шторм, хорошо видный под OVR Анжелики.

Раздается грохот, и ее омывает волна жара. А потом все моментально стихает, воздух успокаивается, гаснут разноцветные репрезентации течений инфа.

Со стороны холла бегут несколько человек, впереди две манифестации Патрика Георга. На пороге же библиотеки конденсируется императорский мандарин.

Анжелика преисполнена дурных предчувствий.

– Адам!

Но голос ее пропадает в общем замешательстве. Не пойми откуда появляется Джудас, появляется Мойтль, конфигурируются манифестации все новых фоэбэ и инклюзий, и через несколько секунд Анжелика оказывается окружена толпой возбужденных гостей, что из уважения к хозяевам и протоколу разговаривают вне Плато (а может, одновременно с платовыми дискуссиями), так что девушка почти не слышит собственных мыслей – что уж говорить о чужих.

Она отступает подальше, до самого холла.

= Адам!

Анжелика не помнит, что продолжает удерживать соединение под общим шифром, и когда OVR-ный се́кунд Замойского выходит прямо на нее из замковой стены, Анжелика рефлекторно отскакивает. И только потом прижимается к Князю Востока, машинально проводит ладонью по его безупречному кафтану.

= С тобой все в порядке?

= Да, Император нашел перехваченные Поля и разложил ассемблеры. = Замойский разглаживает взлохмаченные волосы Анжелики. В этом жесте – намного больше чувственности, чем он намеревался выказать – но Адам не убирает руку. = Все хорошо. Я только не понимаю, почему Сюзерен не атаковал раньше. Но тогда это очередной добрый знак: он не обладает той властью, в какой хотел бы нас убедить.

= Это было для отвлечения внимания, верно? То Искажение над Атлантикой.

= Возможно.

= Если бы я тебя не предупредила —

= Ну нет, я же не ослеп, менеджер оэс меня вздернул. Но спасибо.

Теперь самое время, чтобы решительным движением обнять ее и поцеловать. Анжелика видит это в его глазах – как Адам крутит мысль в голове, наслаждается, развлекается с нею и насыщается, пока мысль не становится привлекательней самого поступка, возможность – реализации. Замойский улыбается под нос. Но это уже совсем другая улыбка, не тот насмешливо-презрительный изгиб губ, который Макферсон уже хорошо успела узнать. Видит ли он это в моих глазах? Анжелика протягивает руку, проводит пальцами по его лицу. Мысль кружит между ними, отражаясь в зрачках – туда и обратно, как пойманный в два зеркала лучик света.

Наклоняясь к Замойскому еще сильнее, Анжелика, однако, теряет равновесие – на самом-то деле Адама здесь нет, и ей не хватает точки опоры.