Идеальное отражение

Я вскинул «Страйк» и выстрелил, но промахнулся, а когда попытался броситься в погоню, обнаружил, что меня держат за плечо.

– Стой! Погоди! – воскликнул Синдбад так, что у меня пропало всякое желание спорить.

Я сдержал нетерпение, замер и тут услышал то, что мгновением ранее уловил бритоголовый – тонкое, еле заметное постанывание, доносящееся оттуда, где от зала уходил еще один проход.

Мы бросились туда и наткнулись на Колючего.

Он лежал у стены, раскинув руки, в одной из которых была «мегера», и смотрел в небо.

– Что с то... – Тут слова у меня закончились, поскольку я заметил дыру в бронекостюме, в той пластине, что прикрывает живот, и медленно расползающуюся лужу черной крови.

Мальчишка был до сих пор жив только благодаря уникальной сталкерской жизнестойкости, оставался в сознании и наверняка жутко мучился, но все, что он себе позволял – это короткие, редкие стоны.

– Ты... – Я опустился на колени. – Синдбад, аптечку! Быстро!

– Не помож... – он глянул на мое лицо и проглотил возражения. Поспешно скинул с плеч рюкзак, и на свет явилась портативная аптечка, размером чуть больше кулака, вся утыканная разными хитрыми выростами.

– Как же ты так? Почему ты его подпустил? – бормотал я, одновременно расстегивая крепления брони. – Почему ты позволил ему выстрелить? Ведь я же говорил – будь начеку!

Брюшная пластина отвалилась в сторону, открылась черная ткань «поддоспешника», липкая от крови, с огромной дырой. В нос мне ударил скверный запах, говорящий о том, что прошедшая через тело мальчишки пуля разворотила кишки. Я вытащил нож и стал резать ткань, чтобы обнажить рану, открыть тело, к которому можно приложить аптечку.

Колючий кашлянул и поднял голову, серые глаза были полны боли, но смотрели серьезно и решительно.

– Я не смог... – сказал он. – Не сумел нажать курок... он так похож на тебя, даже улыбка та же... рука дрогнула...

Я сжал челюсти так, что хрустнули зубы, а перед глазами потемнело.

– Молчи! Не трать силы зря! – вмешался Синдбад и приложил аптечку к бледной коже Колючего.

Чуть ниже сердца, туда, где был чистый, не забрызганный кровью участок.

Аптечка пискнула, показывая, что начала работу, а через несколько мгновений издала длинную пронзительную трель, сообщающую, что приборчик отказывается что-либо делать.

– Не может быть... – прошептал я. – Попробуй еще раз!

– Бесполезно. – Лицо Синдбада было по-настоящему черным, словно он превратился в негра.

– Нет! Попробуй еще! – Я понимал, что веду себя глупо, но остановиться не мог.

Вот она, обратная сторона того, что у тебя есть друзья – ты рискуешь потерять одного из них.

– Я не смог... – повторил Колючий. – Он так похож на тебя... но ничего... Бог все видит... и каждому воздастся по вере его... я понимаю, что обречен... сейчас я... мы еще увидимся, прощайте...

– Стой! Нет! – воскликнул я, понимая, что собрался делать мальчишка – отдать приказ главному и метаболическому имплантам, чтобы они запустили программу эвтаназии.

– Это его право, – сказал Синдбад, и я понял, что он прав.

– Прощай, Колючий, – проговорил я. – Передавай от меня привет ангелам.

Насмешка – стена, за которой можно укрыться от режущей душу боли.

Он улыбнулся, показывая, что услышал, лицо его сделалось строгим, серьезным и застыло.

– Всё. – Синдбад осторожно протянул ладонь и закрыл Колючему глаза.

– Всё, – повторил я, чувствуя, как горечь потери мешается в душе с опаляющей яростью. – Если раньше я гнался за этим мерзавцем только ради себя, то теперь я буду преследовать его еще и для того, чтобы отомстить. Лучше бы дубль выстрелил себе в голову.

Я аккуратно разогнул еще теплые пальцы мальчишки и вынул из них «мегеру», затем мы избавили Колючего от подсумков и рюкзака. Похороны по обычаю Пятизонья: погибшему соратнику – почтение, а живым – то, что может им пригодиться; какой толк, если оружие и припасы уйдут в могилу?

Затем мы постояли немного, и я бросил на тело плазменную гранату с замедлителем. Через положенные семь секунд раздался взрыв, и неистовое пламя обратило труп в пепел, заставило корчиться ветви металлических кустов, оплывать, покрываться громадными «слезами» стены из автонов.

И в этот момент мне было плевать на боль Лабиринта или того, кто им управлял.

Глава 17 Кровавый снег

10 февраля

Выждав, пока закончится приступ звукоизвержения, мы отправились дальше, уже вдвоем.

Особого представления о том, куда именно идти, у нас не имелось, и поэтому мы просто шагали, надеясь, что рано или поздно один из коридоров приведет нас к выходу. Никто не преграждал нам дороги, ловушки, встречавшиеся в залах и комнатах, можно было легко обойти, но уверенности в том, что мы не бродим по кругу, не было.

Несколько раз я поймал себя на том, что оглядываюсь, пытаюсь увидеть, где наш третий спутник, где Колючий. Похоже, за несколько дней, что мы провели в одной команде, я успел привыкнуть и даже привязаться к нему.

Бывает же такое!