Идеальное отражение

При этой мысли мне стало нехорошо – неужели он и сейчас подглядывает через мои глаза, качает данные из главного импланта и смеется надо всеми попытками догнать его?

– Не верю, – прошипел я, сжимая кулаки. – Я не могу контролировать этот процесс, а значит, и он не может.

После этого я заставил себя успокоиться: несколько раз глубоко вздохнул, закрыл глаза и досчитал до двухсот. И только потом позволил себе вернуться к мыслям о своенравном и гнусном двойнике.

Итак, что у нас есть?

Я способен время от времени воспринимать то же, что и моя изготовленная в «Мультипликаторе» копия. Это хорошо. Мое отражение иногда в состоянии точно таким же образом получать информацию обо мне. Это плохо. Таким образом, наблюдаем некоторое равновесие.

Еще двойник пытался имплантировать себе эвристический анализатор – самообучающийся модуль, который осуществляет анализ состояния организма и среды, формирует новые алгоритмы поведения. Зачем? Или он осознал, что ему не хватает настоящих человеческих мозгов, полноценных воспоминаний и знаний, чтобы адекватно ориентироваться в реальности Пятизонья?

Еще известно, что дубль планировал двинуться в сторону «Войковской».

Нужно отправиться туда же, только сначала посетить всех, с кем фальшивый Лис имел контакт за несколько часов, проведенных в Тушинском лагере. Вдруг еще кто-нибудь из торговцев или мастеров вспомнит что-то интересное и, сам того не зная, снабдит меня важной информацией?

Придя к некоторому душевному равновесию и наметив план действий, я отправился его выполнять.

Мастер-оружейник только плечами пожал в ответ на мои осторожные расспросы, бионик по кличке Три Пальца сказал, что за одну плату он дважды пациента не принимает, Прыгуна я не застал, а торговец Рябой ринулся на меня с кулаками, едва я переступил порог его лавки.

– Чтоб тебе сдохнуть, гнида! – рявкнул он, пытаясь ударить меня по физиономии.

Я увернулся, и Рябой, отличавшийся габаритами раскормленного бегемота, едва не врезался в стену. Но это не умерило его пыл и, развернувшись, он ринулся в новую атаку, попутно матеря меня на чем свет стоит.

– Эй, эй! – воскликнул я, блокируя нацеленный в голову удар. – Ты чего это, отец?

Предплечье заныло, а вдобавок Рябой в этот момент изловчился и достал-таки меня кулачищем в живот. Пресс прессом, но это оказалось довольно болезненным переживанием, и выпитое у Торина пиво едва не покинуло желудок.

– Чего это я? – запыхтел торговец. – Кто мне «Хамелеон» впарил вместо «Аккумулятора»?

– Я? – удивился я.

– Нет! Твой злобный брат-близнец, явившийся из Узла! – выкрикнул Рябой и принялся вытирать со лба пот.

Похоже, боевой пыл его угас.

«Хамелеоном» называли блуждающий энергетический сгусток непонятного происхождения, способный принять облик любого артефакта. Он мог притвориться «Плетью», «Фричем», «Кодировщиком» или обыкновенной н-капсулой, даться в руки сталкеру, а затем убить его.

Причем убить не сразу, а через какое-то, порой довольно продолжительное время.

Почуять, что перед тобой обманка, можно, но не всегда это удается, и самый верный способ – при первой возможности показать сомнительный предмет опытному мнемотехнику.

Дублю с его куцыми мозгами на это ума не хватило.

– Ладно, извини, дружище, – примирительно произнес я. – И на старуху бывает проруха, сам знаешь. Хорошо, что ты проверил эту штуковину прежде, чем перепродал ее дальше.

– Плохо, что ее не проверил ты! – Рябой запыхтел. – Деньги мои верни, гад!

Пришлось доставать карточку и расставаться с кровно заработанными, попутно пытаясь навести торговца на интересующую меня тему. Но он оказался никудышным источником информации, просто не захотел вспоминать якобы наш с ним предыдущий разговор.

Ну что же, ладно, придется идти наугад, надеясь на то, что дублю с кастрированной памятью и навыками выживания будет сложнее, чем мне, идти по локации, и что я его рано или поздно настигну.

– Эх, рыжим море по колено, – пробормотал я и отправился к Торину, чтобы перекусить.

Кормили у коротышки в харчевне не так, как в «Пикнике» у Кали, но зато не хамили при этом. Я жевал, не забывая поглядывать по сторонам и ожидая, что кто-то из посетителей начнет предъявлять мне претензии.

Но то ли дубль поумнел и ни с кем в Тушинском лагере всерьез не сцепился, то ли обиженные им не прознали про мое «возвращение», но в любом случае ко мне никто не подошел.

– Даже обидно, – сказал я, запивая трапезу обыкновенной водой.

Вспомнился Синдбад, оставшийся в Старой Зоне с мальчишкой-праведником – интересно, как там они? Двинулись к Обочине, чтобы ввести Иеровоама в приличное общество? Или следом за мной пробрались в московскую локацию, дабы парнишка мог начать новую жизнь тут, подальше от Дьякона?

Откровенно говоря, эти вопросы не должны были меня интересовать вообще.

Но почему-то интересовали.

Отогнав искушение вмазать прозрачного, я поднялся и неспешно зашагал к той калитке, через которую попал в пределы лагеря. Куривший на боевом посту Снеговик заухмылялся так радостно, словно увидел любимую тещу, и швырнул «бычок» в железное ведро.

– Неужели уходишь? – спросил он. – И когда тебя ждать?