Идеальное отражение

Энергополе располагалось там, где до Катастрофы стояли три светло-бежевые высотки. Сейчас от них оставались только пеньки высотой этажа до третьего, а где-то между ними и гнездился источник энергии, необходимой биомехам для подзарядки «аккумуляторов».

Между крайней высоткой и берегом оставалось метров сто – сплошь груды кирпича и строительного мусора. Тут росли автоны, но невысокие, вроде травы, и укрыться было негде, даже человеку, не говоря о чугунке.

– Теперь бегом! – скомандовал я, просканировав участок и убедившись, что на нем никого нет.

Мы едва одолели треть опасной зоны, как со стороны энергополя донесся мерзкий жужжащий звук – признак того, что к нам устремилась стая мозгоклюев, опасных тварей, что мутировали из кусков электронных приборов. Если подпустить их близко, они способны заблокировать работу имплантов, выведя сталкера из строя временно или даже навсегда.

Плохо еще, что стрелковое оружие против мозгоклюев не очень эффективно – что толку палить по комарам из пулемета?

– Эх, сейчас я им! – азартно воскликнул Синдбад.

Я повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как он вскидывает руку, и ее окутывает голубоватое мерцание. Заработали вмонтированные в ладонь импланты-генераторы, именуемые в народе «концентраторами».

Через миг к мозгоклюям полетела «шаровуха», необычайно крупная, плюющаяся электрическими разрядами. Первый мини-чугунок, похожий на бабочку из двух микросхем, от нее увернулся, а вот второй сгорел без следа. Молния раздулась, а затем лопнула, и желтые разряды брызнули в стороны, точно змейки.

Они скакали с твари на тварь, и те вырубались, «складывали крылышки» и падали наземь.

– Здравствуй, золотая осень, – пропыхтел я на бегу. – Здорово ты их.

Синдбад посмотрел на меня с улыбкой.

Рев мотора возвестил, что наши скромные персоны обнаружены кем-то из крупных биомехов. Но мы уже проскочили опасный участок и оказались на узкой полосе свободного от руин берега.

– Стой, боец! – воскликнул я, когда Колючий вскинул «мегеру». – Вряд ли он сюда полезет!

И точно – чугунок порычал, но убедился, что мы удаляемся, после чего замолк и уполз в логово. Утихающий шелест возвестил, что мозгоклюи начали приходить в себя и полетели обратно на «пастбище».

– Отлично, – сказал я. – Осталось немного, пройти по Кольцевой, где рапторы порой гонки устраивают, и...

В этот момент меня повело, закачало, серый туман затянул поле зрения, и в нем начали проявляться отдельные объекты: мостовая под ногами, в стороне – остатки армейского блок-поста, бетонные блоки смяты и покорежены, как пластилиновые кубики, а впереди – громадный разлом, трещина, из которой поднимается черный дым, а на дне что-то светится багровым огнем.

Картинка продержалась мгновение, а потом исчезла, оставив четкую мысль «на восток, надо идти на восток».

– ...такое? – голос Колючего показался очень резким, болезненно ударил по ушам.

– А? – встрепенулся я, пытаясь показать, что все в порядке, ничего не произошло.

– Что с тобой такое? – повторил беглый праведник. – Мне показалось, что твои импланты... они как бы раздвоились, мгновение я воспринимал двойной комплект сигналов.

Вот бионик чертов!

– А мне почудилось, что ты как-то остекленел, – добавил Синдбад.

– Задумался, – быстро оправдался я, одновременно судорожно вспоминая, где в Москве есть такая трещина.

Понятно, что во время очередного «сеанса связи» я увидел то, что видит в данный момент дубль. И если я вспомню, где находится этакая хрень, то смогу определить, где в данный момент ошивается моя непутевая копия.

Поначалу, сразу после Катастрофы, тектонических разломов на территории Москвы имелось чуть ли не с полдюжины, но затем большинство из них закрылось, затянулось. Остались только два, причем один как раз в том районе, куда собирался отправиться дубль – в парке академии Тимирязева, в непосредственной близости от «резиденции» неодруидов.

Выходит, что мое отражение сейчас там.

Далековато, елки-палки, но главное, чтобы оно не ушло дальше на восток.

– Да, задумался, – повторил я. – Пошли-пошли, нечего отдыхать, а то расселись тут, отвались мой хвост.

Сказано – сделано, и вскоре нашим глазам предстала серая лента Московской кольцевой. В пятьдесят первом она пострадала, местами возникли трещины и ямы, но рапторам, любившим здесь резвиться, подобное не мешало. Эти твари использовали ее как гоночно-прыжковую трассу.

Но сейчас участок МКАД от Алешкинского леса до Ленинградского шоссе, который нам предстояло пройти, выглядел пустынным.

– Опасное место, – проворчал Синдбад, нервно тиская «карташ». – Был бы другой путь...

– Был бы другой путь, мы бы им и воспользовались, – сказал я. – Эй, Колючий, помолиться не забудь, чтобы все обошлось, и топаем. Чем быстрее мы отсюда уберемся, тем лучше.

Если ты вышел на Кольцевую и наткнулся на стаю рапторов, то считай, что огреб большие проблемы. Укрыться тут негде, убежать от колесного чугунка почти нереально, а вывести его из строя – непросто. Ну а этот шустрый и безжалостный биомех не упустит случая поохотиться на человека.

Поэтому, вступая на покрытие МКАД, я нервничал.