Идеальное погружение

Игорю я приказал смотреть в оба и не пропустить приближение катера береговой охраны. Парень должен быть готов к очередному визиту. Перед погружением я тоже к нему подготовился: распихал свои вещички и обувь по сумкам товарищей, документы запрятал между слоями теплоизоляции моторного отсека. Найти их, конечно, можно, но для этого, имея на руках ордер на обыск и подробные судовые чертежи, нужно разобрать на стапелях полкатера.

Станцию включаю на глубине десяти метров. И сразу корректирую курс, заметив знакомую засветку на краю экрана. Обязанности распределены еще на поверхности. Я веду группу к подлодке, Георгий с Михаилом глазеют по сторонам, ибо основная опасность на данный момент исходит от обитающих в здешних рифах тигровых акул. Пока их не видно, но эти твари имеют отвратительную привычку появляться в самый неподходящий момент.

Итак, местоположение субмарины определено, акул поблизости нет. Можно ускорить погружение.

Контуры темного корпуса субмарины медленно проявляются сквозь мутноватую воду. Подплываем ближе. Перед нами открывается неприятная глазу картина изувеченной взрывами кормовой части подлодки проекта 877 «Палтус». Сомнений не остается — это «Белозерск».

Жуткое зрелище. Мне никогда не нравилось «любоваться» смертельными ранами кораблей. Надводных или подводных — без разницы. Что может быть отвратительнее вида рваных пробоин или подробного поперечного силового набора корпуса на месте его разлома? Пожалуй, только вид изуродованной человеческой плоти.

Останавливаемся напротив огромной пробоины в шестом отсеке. Даю знак Михаилу продолжать наблюдение за обстановкой вокруг. И мы с Георгием приступаем к внешнему осмотру…

* * *

Лопасти единственного гребного винта погнуты. Половина кормового вертикального стабилизатора вместе с рулем направления отсутствуют — вероятно, утеряны при ударе о грунт. Правый горизонтальный руль оторван тем же взрывом, которым уничтожен последний, шестой отсек с электромоторами экономического хода и резервной силовой установкой.

Вторая пробоина на несколько метров ближе к носу. Часть металла вырвана, а края обшивки вокруг дыры вогнуты внутрь. Это красноречиво указывает на мощный взрыв, произошедший снаружи легкого корпуса. Взрывом полностью разворочен пятый отсек.

Заглянув внутрь, мы освещаем фонарями то, что осталось от приводов кормовых рулей, от баллонов системы ВВД, от гребных электродвигателей. Повсюду торчат порванные трубопроводы и пучки проводов, искореженные механизмы и элементы силового набора, листы обшивки прочного и легкого корпусов. В смешанной с соляркой и маслом воде плавают трупы подводников…

«Торпеда», — сигнализирует Жора.

«Две», — уточняю я.

«Пошли внутрь?»

Вешаю панель на изогнутый лист металла у края пробоины. Устюжанин передает Михаилу второе ружьишко — нам оно внутри корпуса лодки не понадобится.

Показываю два пальца и очерчиваю круг. Это означает, что мы уходим на двадцать минут.

«Понял, — кивает Жук. — Удачи…»

* * *

Забравшись в пятый отсек, сразу поворачиваем вправо. Здесь нам делать нечего. Прибыв на борт субмарины, профессор Иванцов, скорее всего, находился на центральном посту или в каюте жилого отсека, куда его определил командир. Среди погибшей вахты пятого отсека он быть не может.

Переборочная дверь снесена взрывной волной. Заходим в четвертый — дизель-генераторный отсек. Полный хаос. Сорванный с фундамента дизель, искореженные вспомогательные механизмы, разбросанный инструмент, порванные трубопроводы, части изуродованных человеческих тел… Из дыры в полу выплывают желто-коричневые «амебы» солярки, полный запас которой на «Белозерске» составлял сто семьдесят две тонны. В конце похода ее, конечно, оставалось меньше. Однако и остатков хватает, чтобы сделать воду абсолютно непрозрачной. Лучи фонарей нащупывают переборку, отделяющую нас от жилого отсека. Двери тоже нет. Стало быть, волна докатилась и сюда.

Третий отсек. Он трехпалубный. На двух верхних расположены жилые помещения экипажа, нижняя палуба занята второй группой аккумуляторной батареи. Первое, что бросается в глаза, — тела подводников. Много тел без видимых механических повреждений, плавающих в коридоре между открытых кают. Я допускаю, что эти люди погибли не мгновенно и в последние секунды своей жизни повыскакивали из кают. Тем не менее представшая перед нами картина настораживает.

Поиски Иванцова решаем начать с центрального поста. Проходим дальше. Следующая переборочная дверь уцелела и просто болтается на погнутых петлях.

Во втором отсеке почти идеальный порядок. Это указывает на то, что, дойдя до центрального поста, взрывная волна заметно ослабла. И здесь под потолком находим несколько трупов.

Обычно во время движения субмарины на ЦП несут вахту не менее пяти человек: командир, вахтенный офицер, штурман, механик и боцман на рулях. Помимо этих людей, в отсеке может находиться старший помощник, а также вызванные для доклада командиры боевых частей.