Идеальное вторжение

Но Андрей продолжал колебаться, даже хотел на всякий случай связаться с Жирносеком. Игорю пришлось использовать все свое умение общаться с людьми, чтобы успокоить молодого человека и завязать беседу. Начал Буданцев с вопроса, который, откровенно говоря, его мало интересовал, но помог наладить доверительный разговор:

— А тебе не страшно находиться одному рядом с покойниками?

— Днем нет. Вот ночами иногда вдруг становится жутковато, — честно признался Андрей. — Представляю, каково ночью Вике.

Буданцев не стал уточнять, кто такая Вика. Тем самым он бы слишком явно подчеркнул, что является посторонним человеком, и мог оборвать тоненькую ниточку взаимопонимания, едва протянувшуюся между ним и Андреем. Игорь задал еще несколько отвлеченных вопросов и только потом коснулся интересующей его темы:

— Наверное, ты уже со счета сбился, сколько тут у вас заморожено человек?

— Вообще-то это не мое дело, но я иногда днем от скуки пересчитываю камеры. Тридцать четыре заполненных и две пустых. Уже занято треть помещения. Через годик придется строить новое здание.

— Прилично набралось. Хотя по сравнению с числом людей, умирающих в Москве, ничтожно мало. Но у вас заморозка стоит приличных денег.

— А вот и нет. Насколько я слышал, у нас есть два тарифа. Бедные платят совсем мало, примерно, как стоят хорошие похороны, да и богатые от заморозки не разоряются.

— Странно. Лет за сто одной электроэнергии уйдет на пару тысяч зеленых. А ведь хватает других расходов. Вон у вас какая обстановочка, не хуже газпромовской, честное слово.

— Я слыхал, что деньги замороженных кладутся на банковский счет, и текущие расходы оплачиваются набегающими процентами.

— Много ли процентов набежит с суммы, которой хватил лишь на одни похороны? — пренебрежительно отмахнулся Буданцев. — Хотя смотря, какое здесь соотношение бедных и богатых. Интересно бы взглянуть список замороженных.

Своим вопросом журналист все испортил. Молодой человек нахмурился и сухо заявил:

— Нету у меня списка. Мое дело следить за нормальной работой оборудования, а не бумажки писать. Извините, но я должен заниматься делом. Если у вас есть еще вопросы, обращайтесь к начальству.

— Обращусь, но мне интересно поговорить с человеком, который непосредственно следит за замороженными.

— Мы уже поговорили, больше мне вам нечего сказать, — Андрей демонстративно повернулся к Буданцеву спиной.

Едва Игорь ушел, молодой человек достал мобильный телефон:

— Богдан Ильич! Ко мне только что приходил журналист, расспрашивал о моей работе… Нет, я ему ничего конкретного не сказал, посоветовал обратиться к вам… Да, это на самом деле журналист, он мне свое удостоверение показал… Да, запомнил, и имя, и фамилию. Его зовут Игорем Буданцевым.

Видимо, реакция Жирносека на последние слова была слишком эмоциональной. Во всяком случае, отключившись, Андрей вслух заметил:

— Никогда бы не подумал, что он умеет так материться!

Глава 34

Меньше всего Шинкай-Гильзанская долина оправдывала данное ей сержантом Икрамовым название Шайтан-яма. Впрочем, она и раньше выглядела заманчивым горным оазисом, заставляя вспомнить народное «в тихом омуте черти водятся». Если Комбату не изменяла память, сейчас долина еще больше похорошела. За годы мирной жизни успели вырасти деревья, высящиеся рядом с каждым домом. Да и сами дома капитально изменились. Когда-то здесь стояли лачуги, а теперь их сменили одно-, двух-, а кое-где трехэтажные особняки. Почти во всех дворах, куда сумел заглянуть Рублев, стояли легковушки, причем исключительно восточноазиатского производства: «Тойоты», «Мазды», «Хундаи». По слухам это была одна из форм протеста местных жителей против союзнических войск. Они обзаводились японскими и корейскими автомобилями, поскольку эти государства не принимали участия в миротворческой операции.

Да, обитатели Шинкай-Гильзана жили куда богаче остальных афганцев. Этому все благоприятствовало: жаркий климат, обилие горных источников. Однако на самом деле богатство зарабатывалось не честным трудом, а торговлей наркотиками. И Комбат понимал, что за свой кусок хлеба с толстым слоем масла шинкай-гильзанцы будут драться до последней капли крови.

Он вместе с переводчиком отправился к командиру отряда и напомнил о ходах в окружавших долину горах, откуда мог последовать удар по расслабившимся после захвата Шинкай-Гильзана американцам. Те вежливо поблагодарили Бориса за информации и попросили немного подождать. Ожидание растянулось на час с лишним. Затем один из офицеров вышел к Рублеву и спросил:

— Вы уже нашли, где остановиться?

— Нет пока.

— Хорошо. Тогда мы дадим вам человека, он уладит эту проблему.

Американцы словно забыли о затронутой Рублевым проблеме. Комбат не стал спорить, доказывать свою правоту.

— Утро вечера мудренее. А я на всякий случай буду спать в обнимку с «Калашом».