Идеальность

Ему не составило труда потащить на себе Леру – она едва казалась носками туфель пола – и заодно прихватить Вику, которая весело махала ошарашенным девчушкам с ресепшена.

Сразу за дверью – коридорчик со стеклянной стеной, открывающей обзор на сцену клуба. Потом еще одна дверь, в кабинет Толика. Знакомый до дрожи в животе.

Толик усадил Леру на кожаный диван, Вику в кресло, а сам рухнул на стул за рабочий стол. Раньше на столе валялись кипы папок, какие-то книги, сотовые телефоны. Сейчас, кроме ноутбука, ничего не было. Чистота и порядок, признак возраста. На полу растянулись ребристые тени от жалюзи.

– Немедленно! За мой счет! Отмечаем возвращение! – ревел Толик, шевеля мясистыми пальцами, на каждом из которых красовалось массивное кольцо. – Я уже не верил, Лерчик! Думал, всё. Пропала наша девочка. Растворилась с концами! – Он поднес к уху телефон, отдал кому-то несколько распоряжений. (Накрыть столик в вип-зоне, приготовить блюдо «13-А» и «11-В», принести шампанское и вино, а еще? Чтоб два раза не вставать, тащите коньяк.) Потом спросил чуть тише, с нотками обиды в голосе, обращаясь к Лере: – Ты чего трубку не брала, а? Зараза ведь. Я с ума сходил. Ни дозвониться, ни поговорить толком. Приезжал сто раз. Под дверью стоял. Не открыла.

Действительно, не открывала никому, не отвечала на звонки и письма. Закрыла сообщения в соцсетях. Не выходила на улицу. Не выходила даже из комнаты – особенно когда кто-то стучал в двери. С кровью вырезала себя старую из внешнего мира. Стандартная практика, когда сходишь с ума. Та Лера до сих пор сидела в темнице и боялась выбраться.

– Прости. Ты же знаешь, что случилось. Так было лучше.

– Так не было лучше! – отрезал Толик. – Это фраза-паразит. Люди думают, что ею можно оправдать любые поступки. Мы могли бы помочь тогда, понимаешь? Все вместе. Что я, не соображаю, что ли? Хотела девочка соскочить, о’кей. Отвез бы в нормальную клинику, привели бы тебя в порядок, пристроили бы на нормальную работу. Я же не бесчувственный мешок, чтобы кидать свою любовь просто так.

Лера неуверенно пожала плечами:

– Работу я нашла, вылечилась. Все хорошо.

– Правильно! – подхватила Вика и свинтила с фляги крышечку. – Толик, милый, давай жить настоящим! К черту старое! Лера здесь, с нами, живая и здоровая. Ей срочно, до безумия, нужно проветрить голову и прийти в себя. Хотел помочь тогда? Давай помогай сейчас!

Толик смотрел на Леру, будто размышлял, стоит улыбнуться или нет. Он изменился. Прибавилось морщин вокруг глаз. Седина заскользила в некогда черных до блеска волосах. Стареющий атлант, дитя прошлого века. Как будто старший брат Дениса. Удивительно, что Лера не поняла этого раньше.

– Знаете что, девочки, – сказал он, – гулять так гулять. На всю ночь. Да? И не отказываемся. Иначе я обижусь. Лерка, обижусь на всю жизнь!

Вика подняла над головой флягу:

– Мы согласны! С таким мужчиной хоть на край света!

– Гулять так гулять! – улыбнулась Лера.

* * *

Пашка писал Лере: «Тут десятки папок с распечатками!»

И еще: «Папки с именами, как досье. На каких-то людей. Про маму вашу, про Вику, еще про кого-то. В каждой папке – распечатанные листы, везде есть заголовок „Расшифровка разговора“. Как будто у тебя сестра шпион. Круто?»

Рассортированные по годам, они лежали на овальных столиках вдоль стен. Высокие стопки папок-скоросшивателей, какие можно увидеть в бухгалтерии или в канцелярском магазине. За каждым столиком – зеркало, создающее странный и завораживающий эффект, будто папок в десятки раз больше, чем есть на самом деле.

Пашка разглядывал обложки, листал, не понимая, для чего это и зачем.

Взял папку. Название: «Запись 012. О преодолении комплексов. Расшифровка от (март)».

Открыл, прочитал первую страницу.