Идеальные

У Ларка все болело. Ночью боли мешали ему спать. Он лежал на спине – в единственной позиции, когда было хотя бы терпимо.

На мгновение он подумал о том, чтобы включить кнопку на насосе, чтобы в его вены автоматически влилось обезболивающее. Тогда он хотя бы ненадолго почувствует себя лучше, и его тело станет легким, как перышко. Даже его проблемы и заботы отступали, когда медикаменты поступали в его кровь. Но он решил ничего не делать. Боль напоминала ему о том, что он все еще жив. Он страдал, но он заслужил это.

Он отбросил мысли в сторону. Он займется самоуничижением позже, а сейчас ему нужно выздороветь.

Если у Благословенных и часовых появится хоть малейшее сомнение в его преданности, они казнят его, а всю его семью отправят в шахты Питча.

«Рейна не позволит этого», – говорил оптимистичный голос в его голове.

«У Рейны есть и свои проблемы», – шептал ему голос разума.

Она изменилась с тех пор, как ее мать умерла. Она стала похожа на тень. Ее мысли блуждали где-то далеко, а тело было будто пустым бесполезным футляром.

Ларк не знал, что она думала о нем. Она позволяла ему приходить, но не реагировала на его вопросы и ничего ему не говорила. Ее взгляд был пустым.

«Сломанное сердце», – так назвала мать Ларка это состояние.

Семью Ларка вместе с родственниками других часовых отправили в Авентин: они жили в домах прислуги. Там было много свободных комнат после того, как Авентин изгнал подозрительных Двоек из города.

С тех пор, как часовые схватили Болта, Ларк боялся, что иллюзия безопасности может лопнуть в любую секунду, как воздушный шарик. Когда он закрывал глаза, он видел перед собой часовых, врывающихся в его комнату. Впереди всех был Трон.

Он видел, как часовые бросают в темницу Розу и родителей, как они отправляют их в Питч, чтобы унизить их перед всей страной.

Ему было тяжело дышать, он чувствовал, как капельки пота катятся по его лбу. Простыни прилипли к его влажной коже. Он нажал кнопку, чтобы ввести обезболивающее. И с облегчением закрыл глаза, когда ему стало лучше.

– Братик, посмотри! – Дверь в его комнату распахнулась. Роза въехала в комнату на плавающем стуле, визжа от волнения. Ларк все еще не мог ходить, и поэтому ему дали это устройство, чтобы передвигаться.

На Розе было платье горчичного цвета, которое когда-то принадлежало служанке: оно было велико ей на пару размеров. На ее лбу чуть ниже линии роста волос виднелась маленькая, но заметная черная цифра три. Даже к Двойкам в Авентине относятся с подозрением; на Розу местные жители смотрят с ужасом и удивлением, будто вообще не знали о том, что Тройки могут быть жизнеспособны.

– Смотри! Я летаю! – кричала она, подъезжая на стуле к кровати. Каждое утро она приходила к нему и помогала ему встать.

– Не надо, не утруждайся, – пробормотал Ларк, как всегда, когда она хотела помочь ему подняться.

– Ты бы сделал то же самое для меня.

Жизнь в Авентине шла Розе на пользу. Ее щеки уже не были такими впалыми, а ее глаза светились. Тем не менее Ларк за нее переживал. Что будет дальше? Она ведь Тройка в Авентине.

– Мы справимся, – прошептала она, положив руку брата себе на плечо, чтобы он на нее опирался. Другую руку он протянул к ТехПомощнику, так назывался стул.

– На счет три! Раз…

Ларк смотрел на свои бесполезно болтающиеся ноги. Даже если они снова его слушались, они не были достаточно сильны, чтобы не подкоситься под его весом. Он больше не сможет быть часовым.

– Два…

И что тогда будет?

Он не мятежник, не солдат. Он просто Ларк.

– Три!

С помощью Розы он опустился на стул и вытянул ноги. Боль пронзала его тело каждый раз, когда он пытался встать на них.

Роза опустилась перед ним на колени, ставя его ступни на специально обозначенные места.

– Мне помочь тебе в ванной? – спросила она.

– Не нужно, – сказал Ларк. Ему было стыдно за то, каким он стал, он стыдился своего кода на руке.

Г1 Ф3.

Теперь он знал, как Хейл чувствовала себя. Беспомощно. Самое худшее в этом было то, что все остальные его жалели. Как будто они считали его положение безвыходным, в то время как он сам убеждал себя в обратном.

Хейл. При мысли о ней его сердце будто замерзало. Его Хейл.

Он повернулся к стене, чтобы нажать на кнопку и получить свою порцию обезболивающего.

– Не переусердствуй, Ларк, – предостерегла Роза.

– Хейл… Я не могу этого вынести, – всхлипнул он, нажимая на кнопку. Сестра обняла его.

Рейна не покидала свою комнату уже несколько дней. Она лежала на кровати и смотрела в окно. Она плакала, пока ее слезы не высыхали. Она снова и снова брала в руки свой браслет с дождевым камнем, сжимая его так, что руки начинали болеть. Она поворачивалась лицом в подушку и кричала в нее до хрипоты.

Воспоминания о том, как умирала ее мать, все время всплывали у нее перед глазами. Она вспоминала всех, кто погиб, и шептала:

– Андромеда. Эм. Найф. Дафна. Шторми. Мама… Мама. Мама!

Она проваливалась в беспокойный сон, в котором ее преследовали сцены из предыдущих дней.