Идеальные каникулы

Когда мы возвращаемся за стол, все чинно-благородно ковыряются в своих тарелках.

Мама поднимает на нас укоризненный взгляд:

– Синхард, Синберт. Вы ведёте себя невежливо.

Ру непонимающе переводит взгляд между нами, и сестра кивает ему:

– Синберт – это я. Типа, по генетической карте должна была родиться парнем, но не сложилось. Можно «Берта».

Мы садимся за стол, и сестра сразу засовывает в рот свой леденец.

– Эрик. Приятно познакомиться.

– Мм… – она было тянет руку к тарелке с салатом, но замирает. – Стой, ты случаем не помощник Сина?

Ру кивает, и Берта распахивает глаза в восторге:

– Так вы типа это, вместе?

Отец поднимает взгляд от тарелки и спокойно произносит:

– Синберт.

Она тут же притихает. Всегда меня поражало, насколько Берт слушается отца.

Какую-нибудь минуту все едят в тишине, а потом в сознании раздаётся шёпот неугомонной Берты: «А почему ты не в военном?»

Ру бросает взгляд на меня и негромко отвечает: «Хотелось сменить стиль».

Тут же в мысли вплетается заговорщицкий шёпот мамы: «Эгей, мы вас слышим».

Сестра наклоняется к Ру и бормочет сквозь зубы:

– Мне нравится. Возможно, кое-кому стоило бы поучиться.

Я через стол смотрю на них с высокомерной усталостью:

– Вообще-то у меня идеальный стиль. Потому что я идеален во всём.

Берт прыскает со смеху, и Эйруин, хоть и прикусывает нижнюю губу чтобы сдержаться, тоже ухмыляется.

В этот момент мама, очевидно, решает вернуть общение в русло светской беседы:

– Значит, Эрик, вы участвовали в нелегальных боях?

– Да, так вышло.

Тут уж Берта не выдерживает – открывает рот от восторга и выдыхает:

– Да ладно?!

– Но-но, он мой, – я предостерегающе поднимаю палец. – У тебя есть байкер.

Ру смотрит на меня со смесью отчаяния и растерянности, и я пожимаю плечами:

– Я предпочитаю сразу ставить границы. А то с неё станется.

Вот тут сеструха могла бы обидеться, но она – неожиданно весело – окидывает Эйруина заинтересованным взглядом, всасывает стручок фасоли со своей вилки с громким «чмок!» и мурлычет под нос:

– Да, с меня станется…

Я оглядываю семейство. Все подозрительно спокойны.

– Что, Влада уже растрепала?

Мама пожимает плечами:

– Ну, нам интересны все новости. От тебя же не дождёшься ни сообщения, ни звонка.

Я вздыхаю:

– Ну ладно, если вам так нужно – вот, – я указываю открытой ладонью на Эйруина, представляя его. – Эрик. Мы вместе.

Однако охреневшие глаза Ру вселяют тревогу, и я переспрашиваю:

– Мы же… вместе?

Он косится на моих родителей, возвращает взгляд на меня и едва заметно кивает. Я с облегчением выдыхаю.

– Значит, да. Ну, типа, можете поздравлять, дарить вазочки и всё такое. Внуков не обещаю, но мы очень постараемся.

Отец поднимается из-за стола и берёт бутылку вина. Открывает. Разливает по бокалам и поднимает свой, явно ожидая, что мы присоединимся.

Когда все встают, он провозглашает:

– Эрик, мы рады приветствовать вас в нашей семье.

Я расплываюсь в улыбке и чокаюсь с отцом, с чинно улыбающейся мамой, хитро-довольной Бертой и напоследок – с Эйруином, который удивлённо смотрит мне в глаза. А я говорил, что у меня ахуенные родаки!

Слово за слово, бутылка за бутылкой – и вдруг Берт замирает, в ужасе глядя на циферблат часов, спешно глотает остатки желе и опрометью кидается в прихожую с бормотанием: «Фейерверк, фейерверк!.. Скорее, я не хочу из-за вас опоздать».

Остальные тоже поднимаются из-за стола. Мама поводит плечами, разминаясь. Отец ослабляет узел галстука.

Переглянувшись с Эйруином, говорю:

– Мы не пойдём. Я обещал Эрику показать нашу крышу, к тому же мясо было такое сытное…

Берт высовывает голову из прихожей:

– Как не пойдёте?!

Отец снова выдаёт спокойное:

– Синберт.

Сестра замолкает, но, когда родители и Ру уходят на кухню с грязной посудой, выпаливает шёпотом:

– Утром, что ли, не могли потрахаться?

Воровато оглянувшись на дверь кухни, шепчу:

– Я, может, на крыше хочу!

Она кроит недовольное лицо, но потом всё-таки шипит:

– Хрен с тобой, ёбарь-террорист! Но я тебе это припомню!

В комнату возвращаются родители, голова Берты тут же исчезает, а я ей вслед тяну:

– Я тоже тебя люблю!

Отец набрасывает маме на плечи какое-то модное кимоно или хрен знает как это называется, она любезно улыбается Ру, тот обещает ей, что мы непременно приедем на следующие долгие выходные, а я перебиваю всю эту идиллию громким:

– Хэй, а где чипсы?

– В духовке, – мама по-прежнему обращается к Эйруину. – Надеюсь, вам понравится. Это наш семейный рецепт.

Пользуясь тем, что на меня снова никто не смотрит, я втихаря исчезаю на кухню. Родня роднёй, а фейерверка без морковных чипсов быть не может.

Ру поднимается по лестнице первым, и я передаю ему одеяло и большую миску.

Некоторые ступени подозрительно шатаются – нужно будет посмотреть, что с ними. Отец может и забыть про эту лестницу, потому что на крыше в основном владения мамы.

Тем временем Эйруин уже обустроился, прислонившись спиной к камням между большой клумбой и каким-то кустом – этих паразитов заносит к нам каждый год, так что все уже устали с ними бороться. У соседей вон тоже такие, даже выше. Если завтра будет время, прополю всю эту хрень. Может, покрасить что нужно…