Идеальные лгуньи

Много лет назад, когда Джорджия еще не познакомилась с Чарли и взялась за эту работу, потому что не получала ролей после бесконечных прослушиваний и ее уже тошнило от мужчин, которые засовывали руки ей в джинсы в гримерных, она зарабатывала двадцать долларов в неделю, принимая участие в шоу, привлекавших не больше семи человек за вечер, и нередко вставляла во время разговора, что в ее дипломе отличные оценки и она закончила Оксфорд. А также посещала театральную школу. Но довольно скоро она поняла, что это только все портит, и стала мастерски избегать вопросов о работе, делая их невозможными еще до того, как они прозвучат. Но сегодня голова у нее была занята другими проблемами.

– Она недооценивает свою работу, – сказал Чарли, прервав ход ее мыслей. – Джорджия занимается приемом на работу, решает проблемы людских ресурсов. Управляет буквально всем. Хотя я продолжаю уговаривать ее пройти переподготовку и заняться дизайном интерьеров, – продолжил он. – Она практически полностью сама придумала интерьер нашего дома. Вам бы его увидеть, когда мы сюда въехали.

Джорджия бросила на мужа благодарный взгляд, и ей вдруг захотелось прижаться к нему и послушать, как бьется его сердце. Иногда Чарли умел быть добрым. А она очень легко об этом забывала. Однажды вечером он отнес ее домой после вечеринки на руках, потому что сандалии с высоким ремешком до крови натерли ей ногу.

Она пыталась стараться для него, наряжалась и нашептывала ему на ухо смущающие слова, когда он был близок к оргазму, а перед собственным оргазмом, который мог произойти только в определенной позиции, когда она около минуты сохраняла полную неподвижность, всячески извивалась и дергалась, показывая, что получает огромное удовольствие. В последнее время Чарли даже не удосуживался спрашивать, хорошо ли ей с ним. Она никогда не говорила «нет», но иногда чувствовала, что наказывает его своим равнодушием. А потом, когда с его стороны кровати раздавались первые похрапывания, она целовала его в щеку и ускользала в ванную комнату, где доставляла себе острое наслаждение, думая о вещах, которые наутро вызывали у нее стыд.

Им стоит начать все снова. Заниматься сексом, а не пытаться сделать ребенка. Устроить каникулы. Пойти на свидание. Совершить один из тех поступков, которые, как пишут в журналах, улучшают брак. Их механические сексуальные отношения превратились в ужасное клише. Джорджия всегда считала, что у них все сложится не так, как у других, и даже если они будут пытаться зачать ребенка, их жизнь останется легкой и веселой. Но нет. Они ничем не отличались от любой пары, неспособной родить ребенка, а тесты на овуляцию и измерение температуры отдаляли их друг от друга.

– Джорджия – поразительный человек, – сказала Нэнси, наполняя свой стакан водой, и хозяйка схватила свой бокал с вином, понимая, что сейчас произойдет. – Все заработанные деньги отправляет родителям.

Джорджия полностью сосредоточилась на ножке бокала, изо всех сил избегая смотреть в лицо Чарли. Она знала, что ужасно покраснела. Ее переполняла ярость.

– Что? – спросила Лила. – Я не знала.

– О, пустяки, – ответила хозяйка. – Кто-нибудь хочет еще вина? Или хлеба? Это домашняя фокачча[22].

– Все заработанные деньги? – переспросила Брир. – В буквальном смысле?

Джорджия подняла глаза, чтобы взглянуть в лицо Нэнси, озаренное светом свечей, и увидела, что она улыбается.

– Да, все, – ответила Джорджия. – Мой отец больше не может работать, а мать вынуждена оставаться дома и присматривать за ним.

– Все деньги? – невнятно продолжала Лила. – Господи, какая ты хорошая! Я вообще не стала бы давать денег отцу.

– У тебя нет денег, – рассмеялся Ру.

– Это неподходящая тема для разговора за столом, – пробормотал Чарли. – Политика, деньги, религия и тому подобное.

– О, брось, Чарли! – снова улыбнулась Грейдон. – Мы среди друзей. Я лишь хотела, чтобы все знали, что у тебя замечательная жена.

– Нэнси… – начала Джорджия, не зная, что сказать дальше.

– Это красиво, – сказал Бретт. – Я бы хотел больше помогать своим родителям. Я стараюсь посылать им деньги, когда у меня появляется возможность. – Он наклонился вперед и положил ладонь на руку Джорджии. – Правда. Ты поразительная.

Он смотрел на нее через стол, продолжая сжимать ее руку. Хозяйку раздирали противоречивые чувства – унизительное смирение и другие, которые она даже не могла назвать. Но они были приятными. Казалось, доброта Бретта просачивается к ней под кожу.

– А Лила – неработающая мать, – заявил Чарли, нарушив наступившую тишину. – Не так ли, Лила?

Бретт убрал руку легким и быстрым движением, однако тепло его тонких пальцев осталось. Джорджия подняла голову и заметила, что у сидевшего напротив Чарли покраснела шея.

– Сколько у тебя детей? – спросил американец.

– Один, – ответил Ру, и одновременно с этим с губ Лилы слетело слово «два».

На лице Бретта появилось недоумение. Однако он промолчал.