Идеальные мужчины

Облака легко плыли по голубому небу. Шелестели от легкого ветерка листочки на березах, выстроившихся на опушке.

— Скорее бы обед, жрать хочется, — сказал один из насмешников.

— Да, не помешало бы, — согласился Виталий.

— А сегодня на обед бифштекс, — доложил круглолицый, ковыряя ногой семейку худосочных поганок.

— Откуда ты знаешь? — спросил Виталий.

— Да вы что не видели меню? Оно в восемь часов на стенде у кафе вывешивается. У вас в какое время обед?

Олег с Виталием заглянули в свои карты. Обед у них оказался в одно и то же время — в 13 часов.

— А у меня в 12–30,— похвалился парень.

— А у тебя, Сан Саныч? — спросили учителя.

— Что обед? Обед-то в час. А после обеда еще плавание. А я с детства воды боюсь и плавать не умею. Я лучше останусь здесь.

— Вот придумал, — добродушно засмеялся круглолицый.

— Да он шутит, — подхватил другой.

— Сдрейфил уже, господин интеллигент! — высказался желтолицый.

— А я смотрю и думаю, чего Сан Саныч сам не свой, — по-доброму усмехнулся Виталий.

— Сан Саныч, у меня тоже будет плавание, — сказал ему Олег, — И я, знаешь, от него как-то не в восторге.

— Значит, вместе учиться будем, — повеселел учитель. — А то все с чужими попадаешь, а они только смеются надо мной, — в полголоса пожаловался он Олегу. — Ну какой я спортсмен? Я даже названий этих спортивных аппаратов не знаю, не то что на них заниматься.

— Бросьте вы, мужики, ныть, — сказал спортсмен. — Как хорошо-то! Ни забот, ни хлопот. Никто тебя не пилит, в магазин не посылает, картошку чистить не заставляет, — заговорил он о своем.

— А я бы лучше пятьдесят кругов вокруг клиники сделал, чем отвечать на их дурацкие интеллектуальные тесты или сидеть с психологом, — высказал свое мнение Виталий. — Какую-то билеберду спрашивают, да еще баллы за это ставят. Говорят: не достаточно интеллектуален.

— Вообще дурдом какой-то, не понимаю, зачем это все надо? Я ж диссертацию защищать не собираюсь, — бросив по ноги ветку, сказал грубоватого вида парень.

— Да. Точно, — поддержали другие. И, поднявшись, направились по хрустящим веткам и листве к клинике.

Глава 12

С первого дня начались изматывающие всех ежедневные занятия в тренажерном зале, бассейне, на беговых дорожках парка. Кроме физподготовки изучали обществоведение, языкознание, решали психологические тесты, интеллектуальные задания. Шумные и молчаливые, открытые и замкнутые, своенравные и безвольные — все старались стать примерными пациентами.

Каждый день электронный женский голос поднимал с постели, заставлял принимать душ, делал замечания по культуре речи и поведению. Пациенты привыкли к голосу, который у каждого был на свой вкус, к меняющим цвет стенам, и научились видеть «опасные» оттенки, предупреждающие нервные срывы и помогающие мужчинам держать себя в руках.

Свалившиеся нежданно нагрузки буквально выбивали Олега из колеи… Если бы не Виталий. Виталий умел находить радость даже в безрадостной повседневности. Весельчак, легкий характером, он умел заражать хорошим настроением других. Всегда был готов к общению. Ему все и всё было интересно, и сам он был будто на поверхности.

Лишь с одним человеком так и не сошелся Виталий. И этим человеком был Алик Мухин. Между ними шла тайная и явная война. Благо еще, что Алик жил на другом этаже.

Зато соседи по комнатам быстро подружились. Собирались по вечерам у кого-нибудь в комнате, обсудить проблемы. А проблемы у всех выражались одинаково — низкими показателями табло.

— Я эту девицу слышать больше не могу, — потряхивал Константин мокрыми после душа волосами. — Все ей не так! «Никотин вреден для вашего здоровья! Сквернословие засоряет русский язык», — передразнил он тонким голоском. — На французском разве говорить? Так Иван вряд ли его осилит, — посмеялся он. — Так что ль я говорю, Вань? — спрашивал он своего соседа — тракториста.

— Ага, — покраснев еще больше, соглашался тот. Он мог бы быть красавцем, если бы не слишком яркий цвет лица и узловатые руки, которые он не знал куда девать. Иван всегда со всем соглашался, говорил медленно растягивая гласные, заикаясь и краснея, если приходилось произносить длинную фразу, зато запрещенные слова выходили у него гладко: чувствовалась тренировка.

— А я у себя в ЖЭКе первым эрудитом считался, кроссворды, как орешки щелкал, детективы пачками читал, а теперь, оказывется, я ноль без палочки в интеллектуальном плане, — включился в разговор электрик Володя. Он жил вместе с бледным, рассеянным, помешанном на карточной игре, бывшим официантом Сережей. Сейчас он не мог сдержать раздражения.

— Да, я о себе был тоже несколько иного мнения, — сказал он. — Иногда думаю, а на фига мне все это надо? Чего мне не хватало? Зачем я сюда поперся?

— Все же наука! — уважительно сказал Володя.

— А завтра, представляете, опять на беговую дорожку. У меня уже все мышцы болят. Я так долго не вынесу, — жалостливо проныл Иван, ища поддержки у товарищей.

— Так брось все, и дело с концом, — с легкой насмешкой посоветовал Виталий.

— Не могу, девушке своей обещал идеальным стать, — ответил он, покрываясь пятнами от смущения. — А тут сдохнешь скорей.