Идеальные незнакомцы

Голубые глаза горят, он бормочет: — Господи. Посмотри на себя.

Я никогда не чувствовала себя такой красивой. Красивой, женственной и сильной, и все потому, что этот прекрасный мужчина поклоняется мне своими собственническими руками и жадными глазами.

Он наклоняется надо мной, обхватывает мою грудь и втягивает один из моих сосков в свой голодный рот. Пока он кружит языком вокруг, время от времени останавливаясь, чтобы пососать, я погружаю пальцы в его волосы и выдыхаю прерывистый вздох, мое сердце бьется, как молот.

Стук усиливается, когда Джеймс шепчет мне под кожу: — Я хочу отшлепать твою киску.

Он поднимает голову и смотрит на меня, ожидая ответа.

Вместо слов я просто выдерживаю его взгляд и раздвигаю бедра.

Его веки дрожат. Он увлажняет губы. Пульс на его шее бешено бьется.

Я не уверена, кто из нас больше возбужден, он или я.

— Обещаю, я не сделаю тебе больно.

Я шепчу: — Я знаю.

Каким-то образом, я действительно имею это в виду.

Он целует меня, нежно, закрыв глаза. Когда он открывает их снова, все тепло, которое я чувствовала несколько минут назад, превратилось в нечто другое.

Что-то темнее... и гораздо опаснее.

Электричество потрескивает по моей коже, покрывая мою плоть мурашками. В тот же миг, когда Джеймс поднимает руку, я перестаю дышать, мои глаза расширяются, а сердце взрывается маленькой животной паникой.

Его рука молниеносно опускается вниз. Он ловко бьет меня между расставленными ногами.

Мощная ударная волна наслаждения пронизывает меня насквозь.

Я стону, выгибаясь, мои веки смыкаются, а бедра раздвигаются шире.

От моей реакции Джеймс тяжело вдыхает. Затем он выпускает поток самых горячих, самых грязных слов, которые я когда-либо слышала, произнесенных сквозь зубы, когда он снова шлепает меня. И еще раз.

И еще раз.

Обезумев, я кричу, извиваясь, как дикое животное, выпущенное из оков. Любой стыд, который я могла бы почувствовать, отсутствует. Есть только пульсирующее влажное тепло между моими ногами, непостижимое наслаждение от того, что его твердая рука соприкасается с моей нежной плотью, и гипнотический звук его голоса, когда он хвалит меня и рассказывает обо всем, что чувствует, в наиболее шокирующе непристойной и насквозь эротической речи.

— …так чертовски хороша, что я не могу дождаться, чтобы трахнуть эту сладкую киску...

Моя кульминация наступает в серии сильных сокращений, которые заставляют меня кричать.

— ...почувствовать, как мой твердый член входит глубоко в тебя...

— Джеймс! Джеймс!

— ...и кончить в эту прекрасную мокрую киску.

Я рыдаю, переполненная ощущениями, забыв обо всем, кроме его голоса и конвульсий, раздирающих мое тело, зная в скрытом темном уголке моего мозга, что каждый из нас высвободил что-то в другом. Что-то давно подавленное или забытое, какую-то безымянную, мощную силу, которая только время покажет, хорошая она или плохая.

Эта случайная летняя интрижка способна сжечь целый город и оставить после себя тропу дымящихся руин.

Потом все заканчивается, и он целует меня.

А я, заплаканная, дрожащая, лежу у него на коленях.

— Тише. Милая, с тобой все в порядке. Все хорошо. Обними меня руками.

Его слова сейчас такие нежные. Такие нежные. Контраст разрывает меня на куски еще больше. Он обнимает меня, прижимает к груди и начинает качать, проводя руками по моим волосам и спине.

— П-прости. Я не знаю, почему я плачу. — Я икаю, шмыгаю носом, уткнувшись лицом в его шею.

Он говорит тепло: — Потому что я бог секса. Очевидно.

Я начинаю смеяться сквозь слезы. — Я могла притворяться, ты, эгоманьяк.

Он поднимает мою голову пальцем под подбородок и заглядывает мне глубоко в глаза. Проводя большим пальцем по моей мокрой щеке, он шепчет: — Только ты не притворялась, дорогая.

То, как он продолжает называть меня дорогой, выводит из строя мой мозг.

Или мое сердце?

— Поговори со мной, — говорит он, касаясь своими губами моих. — Ты вся в своих мыслях. Как ты себя чувствуешь?

— Я чувствую себя... — Напуганной. Растерянной. Удовлетворенной.

Измотанной. И мне нужно пописать. — Хм... я чувствую себя хорошо.

Джеймс удивил меня, откинув голову назад и засмеявшись.

— Что? — спрашиваю я, немного защищаясь.

— Я думаю, что единственный раз, когда ты непоколебимо честна со мной, это когда я держу свою руку между твоих ног, вот что. Хочешь попробовать еще раз?

Я бормочу: — Перестань так улыбаться мне. Мне нелегко говорить о своих чувствах.

Его улыбка исчезает. Со скоростью щелчка двух пальцев он становится хмурым, глядя на меня с насупленными бровями. — Я знаю. Мне очень жаль. Я не хотел тебя расстраивать.

Я смотрю на него, беспомощная перед разрушительным сочетанием сладкой чувствительности и грубой мужественности. Как этот идеальный мужчина может быть одиноким?