Идеальные разведенные

— Ну серьезно, Агат! — чуть ли не хнычет Саша. — Ей как будто месяца два: у нее длинные темные волосы и острые ногти. А еще, мне кажется, у нее уже широкие плечи, — жалуется Филатова. — Да у меня Никитка такой был в полтора месяца, и он мальчик, — сокрушается.

Мне неимоверно смешно и в то же время жаль мою тоненькую, миниатюрную подругу, которой ох, как не легко далась при родах девочка.

— Ну недопапаша Никитоса и сам не мог похвастаться высоким ростом, а Филатов все-таки крупный мужчина. Ты большая умничка, Сашка! Такую ЖЕНЩИНУ родила сама, — смеюсь и поддерживаю подругу, — а на счет плеч, думаю ты утрируешь, подруга!

Сашка прыскает, и мы вместе с ней уже открыто смеемся в голос. Я так счастлива, что она у меня есть. С ней легко удалось поднять настроение и отвлечься от мрачных тревожных мыслей, всё утро мучающих меня.

— Ай, ну тебя, не смеши, — шипит Саша, и я прямо ощущаю, как она болезненно морщится, — мне даже смеяться больно.

Искренне верю.

Такую бегемотиху родить!

— На кого больше похожа уже видно? — с интересом спрашиваю я.

— Юля — вылитый Филатов, однозначно, — твердо заявляет Саша, а я несказанно удивляюсь.

— Подожди! Юля? — переспрашиваю подругу.

Саша обреченно вздыхает в трубку.

— Юля, да.

— Так вроде, когда мы обсуждали имена девочек, Юли в твоем списке не было, — припоминаю я.

— Не было. Я и не планировала так называть. Это Филатов, — слышу в голосе Саши лёгкое негодование, — пришел, увидел и назвал. В честь Юлии Ефимовой[8], ты представляешь?

Я не удивлена!

Макс может!

Мне снова так смешно, что я напрочь забываю про боль в желудке и тошноту, так навязчиво прицепившуюся ко мне.

— Я, конечно, попыталась возразить ему, но потом решила, что для него это важно. Это его выбор, — смиренно выдыхает Саша. — А сейчас я смотрю на нее, — продолжает Александра, — и мне кажется, что она — сто процентов Юля! — слышу, как улыбается подруга и замолкает.

Представляю, как сейчас она разглядывает доченьку, гладит ее нежное пухленькое молочное личико, маленькую головку и вдыхает такой совершенный идеальный детский аромат. Крепко зажмуриваюсь и стискиваю веки, чтобы не выдать ненужных эмоций.

Я завидую.

Я завидую подруге.

Доброй белой завистью.

30. Агата

— Какой этаж?

— Третий. Я тебя вижу! Вот, машу тебе, правее смотри, — рыскаю по окнам третьего этажа роддома в поисках Саши.

Вижу улыбающуюся рыжую голову в ужасно широкой сорочке, выглядывающую в окно. Филатова машет рукой и прижимается близко к стеклу. Ее волосы заплетены в косу, из которой торчат медовые прядки, лицо подруги немного отекшее, но широкая счастливая улыбка перечеркивает ее уставший вид.

Я тоже машу подруге и посылаю десяток воздушных поцелуев! Сашка ловит их всех, прижимает к груди и в ответ отправляет свои.

В ее отдельной палате горит тусклый свет, потому что на улице уже стемнело. Не смогла дождаться выписки и приехала повидаться с подругой, тем более Сашуля слезно просила привезти ей обезжиренный кефир, который вместе с подписанной открыткой с поздравлениями я передала через дежурную медсестру.

Помню после рождения Никиты она вот так же упивалась кефиром!

Сашка складывает сердечко указательными и большими пальцами рук и крутит его влево-вправо.

У меня в одной руке телефон, а в другой розовый воздушный шарик с надписью «Счастливая Юлия». Наверное, это становится традицией, потому что практически девять лет назад, я вот также стояла под окнами роддома, держала в руке голубой шар, подписанный как «Счастливый Никита». Разница лишь в том, что со мной рядом находился Игнатов.

Сегодня я стою одна…

Сашка смеется и прижимает ладошку ко рту. Жестами я ей показываю, чтобы она взяла телефон, и набираю подругу.

— Юльку покажи! — прошу Александру.

— Ага, подожди, — скрывается из вида Филатова.

Теперь в окне их двое: Сашуля и маленький сиреневый сверток.

Я не вижу ребенка, только запеленованное тельце и крохотную головку в шапочке. Саша пытается приподнять ребенка, чтобы я смогла разглядеть, но девочке скорее всего неудобно, потому что подруга начинает покачиваться и поглаживать ребенка по головке. Филатова виновато пожимает плечами и прижимает ребенка к груди.

Всматриваюсь в эту идеальную картинку и чувствую, как медленно стекает по щеке слеза. Саша наклоняется и целует малышку, бережно покачиваясь из стороны в сторону. Ее любящий материнский взгляд направлен на своего ребенка, и это настолько волнительно и волшебно, что сдерживаться у меня больше не получается.

Смотрю на них и плачу.

Смахиваю горячую влагу и крепко зажмуриваюсь.

Открываю глаза и вижу Сашу, взгляд которой устремлен не на меня, а мне за спину. Она машет в приветственном жесте кому-то рукой и снова широко улыбается.

Медленно поворачиваюсь, но уже чувствую, кого увижу позади.

Леон стоит в паре метров от меня, опустив руки в карманы джинсовых шорт. Я искренне удивлена видеть его здесь в такое время.

На лице Игнатова тоже некое подобие неверия. Тоже не ожидал меня здесь увидеть?

— Привет, — сдавленно произносит бывший муж.

— Привет, — здороваюсь я и поворачиваюсь обратно к Саше.

Но подруги уже нет в окне.