Идеальные Солдаты (СИ)

========== Часть первая. Земля. Пролог ==========

Маленький и жалкий.

Чем старше он, тем больше картинок в памяти.

Всё начинается темнотой. Первая картинка — Джейку два с небольшим, он чумаз и голоден, по бесконечной лестнице вверх его ведет за руку большая женщина в черном. Вокруг сыро и пахнет плесенью. Далеко-далеко раздается призрачный голос поезда.

Вот Джейку три. Другие дети его не любят. Он не разрешает отбирать его игрушки, не хочет есть песок, когда старшие ребята заставляют. Только один мальчик играет с ним. У него круглые щеки, много машинок и красивая улыбчивая мама.

Пока взрослые ходят на работу, Джейк с другом тайком гуляют на пустыре за домами, где большая свалка. Рядом железная дорога, по которой постоянно ходят длиннющие поезда, грохоча колесами на стыках рельс так, что совсем ничего не слышно. Ночью на пустыре много диких собак, а днем — черных огромных ворон. Вороны чем-то похожи на тетку Джейка, потому он их даже не боится. Друг играет с ним в прятки, в машинки и в отважных солдат Содружества, сражающихся с врагами из Лунного Союза, а вороны презрительно смотрят на них из-за мусорных ящиков.

В последний раз, когда они гуляют вдвоем на пустыре, земля под ними вздрагивает, как от сотни поездов разом, и друг Джейка проваливается в открывшуюся, словно голодный рот, дыру во влажной грязи.

Лишь маленькая ручка остается торчать наружу. Джейк держит эту быстро похолодевшую ручку до самой темноты, плача от страха и одиночества, а мимо всё ходят и ходят равнодушные поезда.

И только вечером, когда поднялся за свалкой многоголосый вой, когда пришла вернувшаяся с работы тетка, а с ней другие люди, когда мама его друга завыла на весь пустырь, вторя собачьим голосам — только тогда Джейка отцепляют и насильно уводят с пустыря.

Больше некому с ним гулять. Не с кем играть в отважных солдат Содружества. Не с кем дружить.

После Джейк еще долго пугается дрожи, иногда сотрясающей его крохотный мрачный городок. Ему снится, как земля глотает его жадно, спешно, бесцеремонно, и он летит вниз и вниз, в самые дальние дали, в темноту.

За полными вязких, тяжелых снов ночами приходят серые тоскливые дни, но лучше от них не становится.

Мать его погибшего друга ходит между домами тенью — теперь она совсем непохожа на красивую милую женщину, которую помнит Джейк.

А потом он находит ее на железнодорожной насыпи и долго не может отвести взгляд. Не замечает крови на грубо срезанной колесными парами шее, не чувствует запаха соли и грязного туалета, не ощущает промочившую его ботинки розовую, смешанную с моросящим дождем мутную воду, стекающую между шпал. Джейк видит только лицо — невыносимо, запредельно грустное лицо, от которого почему-то снова хочется плакать и прятаться.

Вот ему пять — он серьезен и молчалив, его дразнят за нелюдимость. Больше никто не хочет с ним дружить. Больше он не из-за кого не плачет и никого не пугается. Больше никого к себе не подпускает, хотя и не может понять до конца, почему так решил.

Он просто помнит своего друга, хотя тетка утверждает, что Джейк тогда был еще слишком мал. Но он-то помнит.

А еще ему ну никак не нравятся все другие мальчишки, что живут в их городке. Они плюются, ломают вещи малышей, много плачут, жалуются родителям, постоянно друг с другом спорят. Иногда собираются в стайки и пытаются кого-нибудь поколотить. Он говорит им, что они глупые, и за это его пытаются поколотить чаще других. Но когда бьют, он всегда дает сдачи. Поэтому все быстро перестают драться с ним по-честному.

Когда сосед снизу, жирный мальчишка его лет, толкает Джейка с лестницы, он даже не успевает удивиться. Мир кружится, больно ударяя по спине, по лицу, по ногам. Джейк отчетливо слышит, как смеются стоящие внизу ребята.

Два перелома и гипс на месяц, пара потерянных молочных зубов и тупая боль в голове. Маленькая покосившаяся больница, где старенький доктор половину болезней лечит аспирином. Рыдающая тетка, безразличная медсестра, усмешки мальчишек за больничными окнами. Всего лишь несчастный случай и никакого злого умысла.

Джейк копит это где-то внутри себя, складывает в дальних уголочках памяти, не понимая, но чувствуя, как растет и ворочается в нем что-то большое, тяжелое. Страшное.

Вот ему почти семь — всё опять не так, как хотелось бы. Ругаясь, тетка тащит его за руку в школу, в первый класс, как маленького. Джейк пытается вырваться, но толстые грубые пальцы держат крепко. По серой улице вдоль железной дороги, по вечной слякоти под непрекращающимся дождем его ведут в единственную начальную школу их городка, в которую ходят все хулиганы-мальчишки из окрестных домов. Все, кого ему так не хочется видеть.

Затаскивая Джейка внутрь, тетка впихивает его в руки воспитателю, причитая о том, какой невоспитанный ей достался ребенок и как много над ним нужно контроля. Воспитатель слушает, кивает и держит его так же, как держала до того тетка, потому все встретившиеся по пути в класс ребята показывают на Джейка пальцем и смеются.