Идеальный ген - 3

— Наверное, не судьба мне быть принцессой. Наняла принца — он оказался наемником, которому пришить десяток пиратов легче, чем подать мне чаю. Приобрела элитников, и теперь вообще не понимаю, почему их все так ценят. Один вон вообще сбежал. А ты…Я заплатила деньги, чтобы снять с тебя блоки, а ты все равно ведешь себя так, будто для тебя величайшим счастьем является круглосуточное следование за моей особой.

Шель помолчал, а потом честно сказал:

— А что здесь такого? Для меня это действительно является величайшим счастьем. Я вам уже говорил госпожа, что люблю вас без всяких блоков, как обычный мужчина любит женщину. И меня очень обижает то, что вы ищете утешения не у меня, а у Кирилла! Или Ивана! Ведь я рядом!

Матильда вдруг зашевелилась, вылезла из-под одеяла, вытерла слезы и толкнула Шеля в грудь, заставляя упасть на спину.

— Да неужели! Наконец-то ты хоть что-то сказал! А то ведешь себя, как Кирк. «Да, госпожа» и все!

— А что я еще должен говорить? — резко спросил Шель. — Против чего протестовать? Я не разбираюсь в кораблях! Я не разбираюсь в двигателях! Я не знаю, с кем лучше заключить сделку! Поэтому все, что я могу — быть с вами рядом, защищать вас, если понадобится, или, например, служить боксерской грушей, как в случае с этим дизайнером. Или вы хотите, чтобы я пошел напился, как Кирилл? Потоптался на чем-нибудь? Закатил истерику без повода? Пошел отдался какому-нибудь извращенцу? Вы скажите, что вы хотите, госпожа!

— Я хочу? Чего я хочу? О, Господи, Шель, но Кирилл ведь прав, ваше рабство закончилось! Закончилось! Не важно, чего я хочу, важно, чего ты хочешь!

Шель закрыл глаза, пытаясь справиться с эмоциями. Несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Потом медленно, очень спокойно сказал:

— Вы меня не слышите? Я сказал, чего хочу. Хочу быть рядом с вами! Я не большой специалист в отношениях, но мне кажется, что это нормальное желание для любящего человека!

Матильда перекинула через него ногу и уселась сверху. Потребовала:

— Открой глаза и посмотри на меня!

Он поднял длинные светлые ресницы, и Матильда утонула в бездонных колодцах зеленой нежности. Наклонилась и поцеловала его, едва касаясь губами.

— Спасибо.

Он обнял женщину, притягивая к себе, поймал ее губы своими, целуя осторожно и в то же время страстно. Сначала он просто гладил ее спину, потом запустил руки под футболку. По коже Матильды пробежали мурашки.

Задыхаясь, Шель прервал поцелуй и простонал:

— Если бы вы только знали, как я вас хочу! Какая это мука — быть постоянно рядом с вами и только в мыслях вас раздевать, прикасаться к вам, ласкать! Мне не хватает вашего тела, госпожа, не хватает отчаянно… Иногда я сам себе кажусь одержимым… Сдерживаю себя, понимая, что вы устаете, что вам не хочется…

— Я действительно устаю, — Матильда выпрямилась, сняла футболку и расстегнула бюстгальтер. — Но вот сейчас я тебя тоже хочу!

— У вас грудь увеличилась, — Шель осторожно обхватил ладонями полушария, слегка их приподнял. — И потяжелела.

Он отнял ладони, боясь, что теперь ей не понравятся такие ласки. Матильда возмущенно выдохнула и подалась вперед:

— Куда? Верни обратно.

— Я хотел вас раздеть, — схитрил Шель, потянувшись к ее штанам. — Обувь снять…

— Хорошая идея, — Матильда слезла с парня, легла, приподняв бедра. — Приступай.

Хотя Шелю и хотелось накинуться на Матильду, погрузиться в ее горячую глубину, сняв хоть часть напряжения, скопившегося внизу живота, он заставил себя не торопиться. Медленно снял обувь, носки, расстегнул штаны.

— Знаешь, что? — Матильда вильнула бедрами так, чтобы штаны сползли. — Ненавижу, когда ты медлишь!

— Я медленно разворачиваю конфету, — объяснил Шель. — Она такая сладкая, такая вкусная, что не терпится съесть сразу же, просто проглотить не жуя. Но эта вскуснота перепадает настолько редко, что хочется растянуть каждый миг просто до бесконечности. Смаковать и внешний вид, и тактильные ощущения, и вкус, и запах. Чтобы потом наслаждаться этими воспоминаниями те долгие ночи, когда единственная конфета, на которую нет аллергии, спит в гнездышке из одеяла.

— Вот уж не подозревала в тебе склонности к таким метафорам! — удивилась Матильда, следя, как Шель медленно стягивает с нее сначала штаны, а потом и трусики.

В чем-то он, конечно, был прав. Ощущение медленно скользящей по коже ткани возбуждало, а полный страсти взгляд Шеля, которым он следил за тем, как обнажается ее тело, отдавался жаром внизу живота.

Откинув ее трусики в сторону, Шель повторил ладонями их путь, только теперь снизу-вверх. Ему казалось, что ее кожа прожигает его ладони насквозь, возбужденный до предела член рвался на свободу. Его тело изнывало, но он не хотел спешить. Он хотел довести ее до такого же состояния, чтобы она потеряла голову, чтобы страсть погасила ее разум, чтобы она металась в его объятиях, стонала, кричала, крепко, до царапин, сжимая его плечи, обхватывая ногами, вжимая в себя до предела.

— Раздевайся, — велела Матильда.