Идеальный гражданин

«Зашли трое, два таких огромных, как шкафы, и маленький, а лицо страшное, будто чужое. Квадратное, тяжелое. Он начал говорить мне про то, что Андрей исполнял для них особые поручения. Что если я буду хорошо себя вести, то они сделают меня главой фонда. Я так долго не могла понять, что они от меня хотят. Кивала им, соглашалась. Мне даже документы принесли на подпись. Я сначала подписала приказ о назначении меня президентом благотворительного фонда „Благо“. А потом они мне подсунули какие-то договоры. Огромную пачку. Я не знаю, сколько там было. Несколько тысяч, наверное. И это договоры о приеме на работу граждан Узбекистана. Что они все будут работать волонтерами в нашем фонде. Я так удивилась, начала им объяснять, что они же, скорее всего, плохо говорят по-русски и не смогут помогать бездомным. Людям в трудной ситуации прежде всего важно, чтобы с ними общались, видели в них человека с душевной болью. И тогда тот главный рассмеялся. Сказал, что не верил рассказам Андрея о моей глупости, а теперь убедился лично. И так холодно бросил, мол, никого из этих людей я не увижу в фонде, просто надо закрыть рот, подписать, получить свои деньги и идти дальше спасать бомжей. Так и назвал их… Бомжи. Я же сама была такой, бомжихой, тоже никому не нужной. И я разозлилась, отказалась подписывать бумаги. Нельзя обманывать людей, если решил помогать, то надо вести дела честно. Я так ему и сказала, что без них обойдусь. На пожертвования буду вести дела фонда. Тот главный сквозь зубы пообещал, что дает мне сутки на раздумья. И если я буду артачиться, то закроет всю богадельню. Я не знаю, почему я не пошла в полицию. Я в ступоре таком была, вдруг узнала, что Андрей… Он ведь, получается, всех обманывал, но ведь и при этом помогал людям. Только деньги эти были грязными, нечестным путем получены. Мне не хотелось его имя вымарать в грязи перед всеми, чтобы люди узнали о его махинациях. Поэтому я просто снова начала делать то, что делала каждый день. Ходила по местам, где нищие, инвалиды, бездомные собираются, и рассказывала о своей истории, предлагала помощь. Нашелся, откликнулся один человек, я привела его туда, еды приготовила. А потом… Дома… меня ждала бутылка водки. Когда я решила бросить пить, то держала ее в руках. Поклялась тогда, что не сделаю из нее ни глотка. Не сорвусь больше. Не сдержала обещание, открыла и выпила. Потому что я тряпка, никчемная, никому не нужная наивная идиотка. А дальше помню урывками, как на похороны поехала, хотела всем рассказать об обмане. Потому что со мной снова тот квадратный маленький разговаривал. Помню, что плюнул мне прямо в лицо. А что говорил… не помню. Вот, а потом вдруг вы появились. И когда сказали, что пришли меня спасти… Мне так плохо стало, так на душе мерзко от своей бесполезности. Только горе несу всем. Моя семья, соседи все из-за меня погибли, а теперь и Андрей. Пускай он и лгал, обманывал. Но ведь иногда помогал, кормил людей без крыши над головой. Разрешал мне поселить их ненадолго в приюте. А я напилась, гадостей про него наговорила на похоронах прямо. Я – просто ничтожество».

Рассказ свой Ольга заканчивала, не поднимая на меня глаз. Она втянула голову в плечи, пальцами зажала пояс халата и снова выглядела худенькой старушкой с чертами молодой женщины.

– Я понимаю, что некоторые события уже не вернуть обратно. Но вы можете помочь в другом. Ольга, вы важный свидетель. Вы одна знаете о махинациях в благотворительной организации и сможете рассказать это в полиции. Все документы бандиты сожгли, но с вашей помощью следователь сможет доказать их вину и отправить за решетку. Вы можете быть полезной. Иначе они продолжат работать по этой схеме и дальше. Просто оформят на пост председателя более сговорчивого человека, чем вы. Купят его молчание за вознаграждение. Вы же хотите помочь бездомным людям?

– Да, это единственное, что я могу сделать. Спасти других, на себе я поставила уже крест… Пускай они меня потом убьют, наплевать. Мне уже все равно, – голос у нее был переполнен тоскливой обреченностью. Таким горем, когда уже нет слез, а просто смирение перед слишком тяжелыми сиуациями.

– Тогда предлагаю сейчас пойти спать, а утром рано я отвезу вас в отделение полиции прямо к следователю, которая занимается расследованием смерти Жогина и работой фонда. Ей будет интересно послушать ваш рассказ.

Ольга покорно кивнула. Я проводила ее в другую комнату с кроватью, а сама вытянулась на диване. Не успела глаза закрыть, как провалилась в сон, черный и глубокий, как река, в которой я сегодня искупалась.

На диване меня вдруг словно ударило разрядом тока, то ли чьи-то шаги раздались, то ли странный шорох. Мгновение я приходила в себя. Потом поняла, что я не дома и не одна. Я в своей квартире-офисе, а в соседней комнате спит Ольга Мишина. Только спит ли?