Идеальный любовник

— Хватит, красавица, — выдохнул Шон, запуская пальцы ей в волосы и нежно отталкивая, чувствуя, что начинает терять контроль над собой. Ее охватила гордость, она теперь знала свою эротическую власть над ним, и Шон никогда еще не видел женщины столь же красивой в минуты страсти. О'Тул знал, что наступил тот самый момент, которого он ждал. Теперь он овладеет ею, страстной и гордой. И это восхитительно.

Шон устремился вниз и широко раскрыл ее бедра. Ов прижался к ней головкой пениса и одним плавным движением вошел в нее. Она была такой горячей внутри, что обожгла его, он вскрикнул от страсти и зашептал ей о том, что станет проделывать с ней, как она будет стонать в его объятиях и какое это наслаждение — наконец-то обладать ею.

Эмерелд изнемогала, ей казалось, что Шон заполнил целиком своей плотью. Ей хотелось полностью раствориться в его теле, и она обвила его ногами. Он подчинил ее ритму своих движений, и ее страсть нарастала. Ей нравились тяжесть его тела, сотрясающего ее мощными толчками, терпкий запах его кожи, неистовая сила желания, снедавшего его столько времени.

Она почти обезумела от страсти, вскрикивала и покусывала его плечи. Ей казалось, что он возносит ее все выше и выше, на сверкающую вершину, стоящую над пропастью. Она цеплялась за самый край с остановившимся сердцем, а потом стремительно полетела вниз, в звенящую пустоту. Когда он взорвался внутри нее, Эмерелд вскрикнула от острого наслаждения, которое доставило ей его жадное тело.

Молодая женщина крепко обнимала его, не отпуская. Она снова и снова гладила его тело от плеч до ягодиц, страстно целовала, щедро изливая свое обожание. Ее принц подарил ей восхитительную радость, она с восторгом делила с ним соединение их тел и знала, что никогда не сможет до конца насытиться этим счастьем.

Вдруг кончики ее пальцев нащупали рубцы у него на спине, кона поняла, что это шрамы. Эмерелд охватила страшная ярость. Ей было плевать, что нарушена смуглая красота его тела, но когда она представила себе, каким беспомощным он был перед своими палачами и какая выдержка потребовалась ему, чтобы выжить, это почти разбило ей сердце. Ей хотелось убить отца, Джека Реймонда и всех тех, кто причинил Шону боль.

По нарастающему жару ее тела Шон почувствовал ее злость. Он перекатился на спину, увлекая ее за собой. О'Тул знал прекрасный способ успокоить ее гнев и возродить страсть. Он запустил пальцы ей в волосы и привлек ее к своим губам. Он так нежно терзал ее рот, что она тут же потеряла способность ясно мыслить. От его языка у нее кружилась голова, а руки Шона были так настойчивы, что она полностью отдалась во власть своего повелителя.

Перед рассветом Шон наконец утолил ее голод. Эмерелд охватила восхитительная усталость, ей трудно было даже поднять ресницы. Она собрала все свои силы и повернулась в его объятиях.

— Я должна вернуться в свою комнату, пока слуги не увидели меня здесь.

Его руки превратились в стальное кольцо.

— Не будет никаких метаний между комнатами. Я стану укладывать тебя в постель каждый вечер и будить поцелуем каждое утро. Вот так. — Его губы скользнули по ее бровям, юснулись висков, а потом нежно поцеловали каждое веко.

Когда он припал к ее губам, она уже была готова с радостью принять его.

Она ослабла от пресыщения, теплая, гибкая и щедрая, готовая давать ему все, что он захочет, в любое время. Шон знал, что такой он и хотел ее видеть. И он постарается удержать ее в этом состоянии. О'Тул выскользнул из постели и прикрыл ее простынями.

— Сегодня утром мы собирались проехаться верхом по этому графству и по соседнему.

Когда Эмерелд застонала, Шон рассмеялся.

— Только не ты, красавица. Я скажу Джонни, что ты скакала всю ночь. — Он хитро посмотрел на нее.

— Шон!

— Гм, этот прелестный румянец покрывает и твои великолепные грудки? — Он сорвал простыню и запечатлел поцелуй на каждой из них, потом по-хозяйски прикрыл их ладонями. — Я хотел тебя с того времени, когда тебе было шестнадцать… Тебя стоило дожидаться, красавица. Отдохни сегодня, чтобы мы заставили ночь взорваться.

При его словах Эмерелд ощутила, как гусиная кожа покрыла каждый дюйм ее обнаженного тела, а в глубине его зажегся огонь. Как ей дождаться ночи?

Для долгой поездки Шон выбрал в конюшнях Грейстоунса двух отличных чистокровок. Торф был потрясающе упругим и тут же выпрямлялся, когда копыта их лошадей придавливали его. Шон О'Тул понимал, что Джонни Монтегью в своей стихии, по восторженному выражению его лица и по бесконечной череде вопросов, которые он задавал об ирландских чистокровных лошадях. Он жадно слушал рассказ Шона о том, что богатые луга Мита питают лучших коней, а графство Килдэр славится своими скачками по всей Ирландии.