Идеальный помощник

Между пролётами лестницы Сикорски притормозил, зажал меня в угол и принялся грозно шипеть:

– Не вздумай выкинуть какой-нибудь хуйни, Блэйк! Сиди и кивай. Понял?!

Угу. Тут я, конечно, догадался.

Поскольку я знал, что искать, то сознание Эрика почувствовал ещё перед дверью. Тяжёлое чёрное облако.

В парадный зал, где проходят преимущественно награждения и изредка – трибуналы, мы зашли чинно, благородно, как и положено руководству. Народу полный зал – быстро сбежались. На обвиняемого я не смотрел – и так всё понятно, не стоит одному мутанту бросаться к другому будто курица-наседка, это не порадует обычных людей, – просто занял своё место в первом ряду перед столом трибунала.

Но когда дошли до обвинения, я не выдержал и покосился на Эрика. Рехнуться можно, шесть человек! Нет, ну я понимаю – одного убить случайно, ну двоих – можно не рассчитать силы, особенно если ты мутант. Но переломать кости шестерым – при этом одному из них вырвать сердце и съесть, что за больная херня?! – это нужно умудриться.

Вспомнил нашу с ним первую вылазку. Хм, в принципе, я-то сам не давал ему шанса проявить себя – рассудил, что он тихоня, которого нужно опекать, и требовал не высовывать носа из-за моей спины. А он, видимо, не такой ягнёночек, каким выглядит. Точнее, сейчас он выглядит вообще как чёрт знает что – я даже отсюда чувствую запах крови.

Свидетелей нет, камер в общей спальне, конечно, тоже нет. На записи из коридора видно, что мой помощник заходит в помещение, вскоре за ним – те самые шестеро, известная компашка, на каждые выходные вляпывались в неприятности, – а через некоторое время выходит один Эрик, перемазанный кровью. Судя по тому, что сейчас лицо чистое, он умылся, но растрёпанные белые волосы тут и там склеены тёмным – видимо, убирал их окровавленными пальцами.

И вместо того, чтобы сбежать, он пошёл и сдался.

Очевидно, официальная версия такова: чёртов мутант съехал с катушек, чего ещё от них ожидать? Неофициально, само собой, не один я понимаю, что существует такое явление как «расовая дискриминация» – настолько постыдное, что в нашей образцовой части его нет. Впрочем, внезапный съезд с катушек тоже не стоит сбрасывать со счетов.

Однако – в обвинении не упомянуто, что Эрик пил их кровь. Странно, это как раз больше бы вписалось в образ кровожадного – во всех смыслах – мутанта. Может, Главный решил замять этот момент – то ли чтоб на меня не косились, то ли в целом не хочет затрагивать щекотливую тему…

Или в самом деле не пил? Почему?

Ладно, хватит думать о ерунде, что делать-то? Я же не могу посреди трибунала пойти к обвиняемому и начать с ним шушукаться, выясняя, псих он или как. А когда объявят приговор, будет уже поздно.

Поразмыслив, я вдруг сообразил, что генномодифицированные способны не только чувствовать друг друга, но и разговаривать мысленно – не все, это как повезёт, но ведь его сильные эмоции я замечаю, а значит, конкретно между нами связь есть. Конечно, в этом нужна привычка – я давно ни с кем не общался, да и желательно потренироваться, чтобы настроиться друг на друга, но – лучше сделать хоть что-то, чем ничего.

Я мысленно позвал помощника. Ощущение отчаяния колыхнулось – значит, услышал, – но больше ничего. Ишь, какой упорный, решил сдохнуть молча и пафосно.

Хорошо, сделаем по-другому: не обращая внимания на речь Главного, я полностью сконцентрировался на сознании Эрика. Если я даже невольно чувствую его эмоции, значит, связь сильная. Да, влезать вот так человеку в голову невежливо, нужно спросить разрешения, но раз такая ситуация, то уже не до этикета.

Настроился было прилагать усилия, потому что в первый раз, но – получилось неожиданно легко. Может, это связано с тем, что недавно я пил его кровь? Что, если это и есть та самая «близость»?

Отчаяние Эрика врывается как цунами, сметая мои собственные эмоции. Страх, ожидание смерти, тоскливое чувство одиночества… Даже удивительно, как под оболочкой сидящего неподвижно человека скрывается такая буря.

Но мне нужно другое. Недавнее прошлое. А, вот этот образ: Эрик на полу, вокруг возвышаются смутные фигуры. Видимо, те самые шестеро. Картинка совсем неразборчивая, лиц не видно, зато ярко чувствуются эмоции и боль от ударов. Злость. Растерянность, сомнение – что делать. Ярость. Наслаждение от ощущения собственной силы – о да, знакомое чувство…

Его сознание ясное – вполне вменяем. И то, что он сделал, он сделал в ответ на их действия, а не по собственной прихоти. Мне этого достаточно.

Память тут же напомнила о годах в учебке. У нас тоже не было расовой дискриминации, ни в коем случае! Нельзя было даже заикнуться о подобном – иначе руководству будет проще выкинуть одного тебя, чем всех тех, кому ты не нравишься. И потому я тоже когда-то прошёл этот путь. Хотя, между нами говоря, я прошёл его гораздо более скрытно – да, я знаю, что меня считают импульсивным и открытым нараспашку, этим и воспользовался: никому не пришло в голову, что я также умею терпеть и планировать. Но дело в том, что если я чего-то хочу – а я очень хотел попасть в армию, – то я это получаю.