Идеальный шторм. Технология разрушения государства

В это время страну захлёстывает волна революционного терроризма. 14 февраля 1901 года эсером П.В. Карповичем смертельно ранен министр народного просвещения Н.П. Боголепов. 2 апреля 1902 года членом боевой организации эсеров С. Балмашёвым убит министр внутренних дел Д.С. Сипягин.

Социалисты-революционеры становятся реальной и грозной политической силой, для борьбы с которой у тайной полиции опыта явно недоставало. ПСР была великолепно структурированной организацией. В ней была внедрена система конспирации, вобравшая в себя всё самое передовое из практики преступного мира и разведывательных сообществ. Азефу не только удаётся внедриться в партию эсеров, но и сделать головокружительную партийную карьеру. Через короткое время он становится руководителем боевой организации партии и членом её Центрального Комитета, а вскоре агент Охранного отделения полиции Евно Азеф оказывается первым лицом партии социалистов-революционеров.

Феномен моментального карьерного роста Азефа прост: он выдавал Тайной полиции своих соратников и таким образом расчищал себе дорогу к партийному лидерству. Жертвами его доносов стали все члены первого состава ЦК партии эсеров, а также некоторые видные члены террористического крыла партии – так называемой «боевой организации».

Получая от полиции в виде оклада не менее 1000 рублей в месяц (сумма варьировалась от премий), Азеф рьяно отрабатывал эти гонорары. Он заранее предупреждал о готовящихся террористических актах. Так были провалены операции по уничтожению Николая Второго и первое покушение на министра внутренних дел Плеве. Параллельно Азеф спланировал и организовал более трёх десятков террористических актов против значимых деятелей госаппарата. Это позволяло поддерживать его безупречную репутацию как в Тайной полиции, так и на посту лидера партии. Ну кто из соратников мог усомниться в беззаветной преданности делу уничтожения «убийц народа» того, кто осуществил убийства своих непосредственных начальников по карательному аппарату: министра внутренних дел и шефа корпуса жандармов В.К. Плеве, генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича, петербургского градоначальника В.Ф. фон дер Лауница, главного военного прокурора В.П. Павлова?

Вопрос о том, как Азефу удавалось целых одиннадцать лет избегать разоблачения и считаться «своим» и у высших чинов Охранного отделения, и у однопартийцев, для современников был далеко не праздным. Многие из тех, чья деятельность пересекалась с этим провокатором, поплатились жизнью за свою доверчивость. Не мог не высказаться по поводу столь яркой фигуры и один из вождей российских социал-демократов Лейб Бронштейн (Лев Троцкий):

«…факт остается фактом: в течение ряда лет своей провокаторской „работы“ Азеф не попадался, и это одно уже должно, очевидно, служить лучшим доказательством его из ряду вон выходящей выдержки. Как, однако, понимать это сакраментальное „не попадался“? Значит ли это: не делал промахов, по крайней мере, грубых? Или же это надо понимать просто в том смысле, что и самые грубые промахи в тех условиях, какие создались вокруг Азефа, неспособны были погубить его? Вот где корень всего вопроса. И стоит подойти к загадке с этой стороны, чтобы сразу бросилось в глаза одно поистине поразительное обстоятельство: почти во все продолжение карьеры Азефа по пятам за ним шли слухи и прямые обвинения в провокации. Еще в Дармштадте, где Азеф был студентом, один из профессоров отзывался о нем в частном разговоре словами: „dieser Spion“ („этот шпион“).