Идеальный топ (СИ)

Удар ногой в грудь мигом стёр мерзкую улыбочку с рожи. Типчик улетел обниматься с мусорными баками. Увальню Бэкхён попытался врезать ногой по яйцам, но тот, видимо, это уже проходил, поэтому ловко увернулся и неожиданно сунул кулаком в лицо. Бэкхён едва успел отклонить голову — только скулу и зацепило, пусть и больно. А дальше со всем разобрались без Бэкхёна. В увальня прилетел пустой мусорный бак. Оба с грохотом повалились на асфальт. Почти выкарабкавшийся из поваленных мусорных баков типчик огрёб отличный прямой в челюсть и ровнёхонько улёгся обратно в кучу, уже никуда не рыпаясь. Бэкхёна ухватили за шиворот и поволокли прочь из проулка на хорошо освещённый тротуар. Он упирался и пытался вывернуться, но держали его крепко и волокли на буксире до самой двери.

Всю дорогу Чонин мрачно молчал и смотрел так, что Бэкхёну дар речи подло изменил. В квартире Чонин первым же делом умудрился найти аптечку, а после развернул Бэкхёна лицом к зеркалу.

— О-о-ой… — с досадой протянул Бэкхён, оценив сначала размазавшуюся подводку, а потом — ссадину на скуле и наливающуюся багрянцем опухоль под ней. Крови было чуть, но несколько капель угодили на воротник голубой рубашки. Пришлось снять.

Голова у Бэкхёна не болела и не ныла, но вот под скулой при прикосновениях пощипывало и саднило.

Чонин отправил его на кровать и занялся ссадиной.

— Лёд есть?

— Сам разберусь, — немедленно зарычал оклемавшийся Бэкхён.

— В холодильнике?

— Эй, проваливай к себе, а? Я тебя о помощи вообще не просил. И это не твоё дело ни разу! Чего ты вообще пристал ко мне? Я…

Бэкхён заткнулся от неожиданности. Чонин ловко расстегнул брюки, не менее ловко перевернул его на живот, спустил брюки вместе с бельём, встряхнул, как котёнка, уложил себе на колени и безжалостно припечатал ладонь к заднице. Бэкхён охнул от изумления и недоверия. Никак не мог поверить в то, что Чонин отмочил. Ошеломление погасило волну боли и жара, хотя Чонин отнюдь не пожалел его и приложил с твёрдостью и силой.

Ладонь — жёсткая и будто раскалённая — снова неумолимо опустилась на ягодицы. Звонкий шлепок сплёлся с усилившейся и яркой болью, сорвал с губ Бэкхёна приглушённый вскрик. Кожа на месте удара полыхала, выгорала и как будто плавилась. Жар впитывался в мышцы, перетекал по венам и гнездился в самом низу живота.

На третьем шлепке Бэкхён с ужасом осознал, что вызывающе приподнимает бёдра, а ноги у него своевольно раздвигаются, словно он сам по собственной воле намеренно подставляется под ладонь Чонина и выпрашивает добавку.

Ещё удар — и Бэкхён снова вскрикнул, заёрзал у Чонина на коленях и попытался дотянуться ослабевшими руками и ногами до пола. Даже смог, но лишь беспомощно касался пальцами. Руки и ноги попросту не держали, а жар в животе клубился и нарастал вместе с пламенем, охватившим ягодицы.

Звонкий шлепок — и жжение под кожей. Ещё острее и безжалостнее. До головокружения и нелогичного желания распуститься всем телом под горячей жёсткой ладонью. Бэкхён часто и резко выдыхал, вскрикивал на очередном шлепке, а потом жадно ловил ртом неприятно колючий воздух, который на каждом судорожном вдохе высекал слёзы из глаз. Но что было намного хуже — у него пульсировал и зверски ныл член. Дошло не сразу, а лишь тогда, когда он упёрся стояком в ногу Чонина.

Бэкхён всхлипнул, осознав глубину своего падения. Чонин его шлёпал, а он возбудился от этого так быстро и мощно, как ни разу не возбуждался с помощью “Мистера Блю” или порно.

Чонин ещё и заметил всё — сразу чуть раздвинул ноги, чтобы Бэкхён не мог потереться и кончить, да и ладонью приложил опять, снова и ещё раз. Бэкхён дёрнулся, закусив губу, но тотчас вскинул бёдра повыше и попытался поёрзать. Его придержали ладонью за поясницу и провели подушечками по горящей коже. Потом слегка поцарапали короткими ногтями, вынуждая извиваться и стонать. Снова погладили.

Чонин с издевательской медлительностью водил пальцами по полыхающей заднице и слушал сбитое дыхание.

— Надеюсь, это научит тебя осторожности. А если бы бутылкой по голове приложили, что бы ты делал? Будешь смотреть по сторонам?

— Пошёл ты к…

Бэкхён чуть не взвизгнул от мощного удара по самому болючему месту, зашипел сердито и отчаянно попытался потереться напряжённым членом хоть обо что-нибудь. Но Чонин тут же жёстко зафиксировал его на месте и приложил ладонью вновь — почти без замаха, но больно. И Бэкхён ума не мог приложить, почему эта боль казалась ему такой… такой… освобождающей?

— Ты заставил меня волноваться о тебе, Бэкхён-и. Куда это годится?

— А я тебя просил обо мне волноваться? — возмутился Бэкхён и тут же часто и хрипло задышал, сдерживаясь из последних сил, чтобы жар из центра живота не перелился в член. Иначе он позорно кончил бы с багровой от шлепков задницей.