Идеальный враг

Низкое серое небо — загустевшее, неподвижное — напоминало высокий бетонный потолок. Сыпал мелкий дождь — водяная пыль висела в воздухе. Справа, шагах в сорока, среди небольших острых скал густо разрослись ива и можжевельник. Дрожали на ветру тоненькие березки и осинки. Далекие старые горы прятались за дождем; иногда ветер раздергивал серую пелену, дождь стихал на минуту, и тогда они проглядывали сквозь мглу — словно огромные темные призраки в плащах и в острых башлыках вставали на самом краю земли.

— Ну и погода, — пробормотал Гнутый.

— Уж лучше так, чем жара, — заметил Зверь.

Они, расстелив позаимствованный у механика-водителя брезент, сидели на земле, привалившись спинами к грязной гусенице боевой машины. Гнутый делал вид, что спит. Зверь мял кольцо кистевого эспандера — он не мог без физических упражнений. Шайтан возился со своим пулеметом, похожим на оглоблю. Рыжий угрюмо курил. Павел о чем-то думал, грызя карандаш и разодранным пластиковым пакетом закрывая блокнот от дождя. Капрал Некко разглядывал свой коммуникатор, надетый поверх защитной перчатки.

— И зачем надо было трястись два часа? — бурчал Цеце. — Что, не могли геликоптерами нас сюда забросить?

— Геликоптеров на всех не хватило, — ухмыльнулся Рыжий. — Есть люди достойней нас. Им-то наверняка не пришлось свою требуху на броне трясти и марать себя блевотиной.

— Зачем ты так? — с легким укором в голосе сказал Зверь. — Просто с воздуха забрасывают туда, куда нельзя доставить по земле. А геликоптеров, может, и хватило бы, да посадочных площадок нормальных нет.

— И погода, — добавил Гнутый, — совсем не летная. С парашютом в такую мглу нырять рискованно.

— Это все предположения, — отмахнулся Рыжий. — У вас свои, а у меня свое, и не хуже ваших.

— Тихо! — сказал вдруг Ухо, подняв голову и прислушиваясь к чему-то. Все замолчали, глядя на него. Даже вышагивающий сержант Хэллер остановился.

— Что? — спросил Зверь.

— Кто-то едет, — сказал Ухо.

— Где?

— Сзади.

— Ааа… — немного разочарованно протянул Цеце. — Это, должно быть, наши минометчики. Как их там?

— Группа “Пламя”, — подсказал рядовой Голон из второго отделения.

— Они самые.

— Я ничего не слышу, — недоверчиво сказал Некко.

— Минуты через три услышишь и ты, капрал, — сказал ему Ухо.

Но не прошло и минуты, как они услышали другой звук — мелодичный писк офицерского коммуникатора. А через мгновение требовательно заверещал компьютер, висящий на груди взводного.

— Взво-о-од! — гортанно прокричал лейтенант Уотерхилл, бросив взгляд на коммуникатор. — Становись!

Сержант Хэллер удовлетворенно и чуть ревниво отметил, что у взводного наконец-то выработался настоящий командный голос. Но на всякий случай он продублировал команду офицера, добавив от себя несколько крепких словечек.

Суеты не было.

Бойцы поднимались с земли, спрыгивали с брони, вылезали из десантного отсека боевой машины. Выбрасывали недокуренные сигареты, оставляли недоеденные упаковки сухпая, поправляли болтающееся оружие, затягивали ремни подсумков, надевали шлемы, проверяли связь, вставали в строй.

Лейтенант тем временем колдовал над компьютером.

Ровно через минуту он взглянул на выстроившихся бойцов и буднично объявил:

— Восемь часов утра. Время выступать.

— Вперед! — рявкнул сержант.

И они двинулись по направлению к далекой стене леса, растягиваясь в цепь, повторяя то, что уже делали однажды.

В Матрице.

2

Они бежали ровно и сосредоточенно, порой переходя на шаг, иногда вовсе ненадолго останавливаясь, — им предстоял длинный и опасный путь, надо было беречь силы и дыхание.

Они бежали в молчании. Никто не рассказывал анекдотов, не делился впечатлениями, не пел песен и не кричал “Ура!”.

Через прозрачное забрало шлема они пристально следили за границей приближающегося леса.

Вероятность встречи с противником — восемнадцать процентов.

Это серьезно…

Бежать было тяжело. Не то что внутри вращающегося, управляемого компьютерами шара. Неровная земля то подпрыгивала и била по ногам, то внезапно проваливалась — зубы клацали, поясница щелкала. Подошвы скользили на мокрых камнях, спутавшаяся прочными косами трава обвивала лодыжки, можжевеловые кусты цеплялись за амуницию. На пути встречалось множество препятствий, и выдерживать дистанцию было непросто.

В какой-то момент Павел подумал, что начинает уставать. И ноги сразу же налились тяжестью, ремень винтовки врезался в плечо, острая боль вгрызлась в бок.

— Оглянись, — услышал он голос в наушнике и механически послушался.

Незаметно для себя они уже начали подъем в гору. Позади расстилалась пересеченная ими долина, похожая на блюдо. Там на дне — далеко-далеко — ползли какие-то медлительные темные точки, то и дело теряясь в свинцовой мгле дождя и тумана.

— Что это? — спросил Павел. И сам же ответил: — “Пламя”.

— Голованов! — заскрежетали от перегрузки наушники. — Не отставать! Шире шаг, чертово отродье!

Сержант Хэллер всегда был рядом. Сержант видел все.

Павел постарался забыть об усталости и прибавил ходу. Черный лес приближался. Они уже прошли то место, где Матрица натравила на них полчища экстерров. Пока все было тихо.

3