Идеальный

Так прошел месяц, в конце которого, сдав сессию, приехали Адам и Луиза. Жанна, несмотря на все их просьбы, переехала жить в гостевую комнату. Она не хотела стеснять кого-то из домашних своим присутствием. Скоро наступил и Новый год, который они отметили, словно ничего и не случилось.

Все это время Жанна надеялась, что приедет Тагир и заберет ее домой, но от него не было никаких известий. Лишь однажды, накануне праздника, приехал Ахмед и передал им столько гостинцев, что их хватило бы на целый год.

Она была рада, что никто из домочадцев не лезет к ней с вопросами. Скорее всего, все хранили молчание по совету няци Зейнап. Но от кого бы эта инициатива ни исходила, она была благодарна всем.

Когда прошли праздничные дни и наступили будни, Жанна понемногу стала беспокоиться. Сидеть просто так дома она не хотела. Но ее место в школе давно было занято, и вряд ли кто-то ее там ждал. Но, тем не менее, она решила попытать счастья.

Глава 11

После новогодних праздников ударили сильные морозы. Если в прошлом году они продержались только неделю, то в этом уже и через две ничего не менялось. Даже синоптики уже запутались, давая противоречивые прогнозы. Никто не знал, насколько еще понизится температура. Все ждали если не потепления, то хоть какой-то благосклонности от природы.

Кажется, только один человек не обращал никакого внимания на зимние аномалии. Тагир полностью был погружен в свои проблемы и переживания. Сколько раз он ругал себя, что снова стал общаться с девушкой, которая оставила его в самые сложные годы. Но сердцу невозможно приказать, чувствами невозможно управлять, как бы ни хотел того разум.

Как-то возвращаясь с работы, он заметил Азу, которую не видел уже несколько лет. От вида женщины, по которой он когда-то сходил с ума, с кем у него были связаны все мысли, его сердце забилось в бешеном ритме. Тогда, во время первой их встречи, они только немного и, в общем-то, ни о чем поговорили. В основном речь шла о его здоровье. А спустя несколько дней он навестил ее. С каждым разом память все чаще и чаще возвращала его к их былым встречам, многочасовым разговорам, в которых он признавался ей в любви. А потом встречи с Азой стали регулярными. С удовольствием он дарил ей дорогие подарки, которые почему-то воспринимались как должное. Но он любил ее и часто ловил себя на мысли, что, если бы не был женат, то, не раздумывая, сделал бы ей предложение.

В родной школе Жанну встретили приветливо. Конечно же, никто пока ничего не знал о случившемся разладе в ее семье. Увидев ее округлившийся живот, директор Хава Османовна подумала, что она всего лишь хочет уйти в декретный отпуск с работы.

– Жанна Магомедовна, пока я вам ничего не могу предложить. Приходите завтра. Постараюсь какие-нибудь часы найти, – сказала она. А про себя подумала, какими же жадными бывают люди, что, даже купаясь в роскоши, думают о тех скромных деньгах, которые они получат в школе.

На следующий день ей действительно нашли несколько часов ингушского языка в начальных классах, которые она с радостью и благодарностью приняла. И снова окунулась в знакомую и родную атмосферу школьной жизни.

«Пусть у нее есть ребенок, пусть все восстанут против меня, но ради даже одного счастливого дня с любимой женщиной можно принести в жертву все», – думал он. С другой стороны, он чувствовал вину перед семьей, ведь у него была добрая и любящая жена, в которой души не чаяли его родные. Он понимал, что не имеет права предавать ее, но при этом упорно продолжал искать встреч с Азой, до конца не осознавая, к чему все это может привести.

Когда впервые Жанна осторожно затронула эту больную для него тему, он был в ярости. Ему казалось, что она покусилась на слишком личное, на его прошлое, вмешиваться в которое никто не имел права. Он готов был отстаивать эти встречи, не понимая, что тем самым глубоко оскорбляет и предает свою жену. Когда начались скандалы, он готов был бежать из дома. Заблудившись в собственных мыслях и чувствах, Тагир считал, что весь мир восстал против него, хотя он не совершил ничего такого, что бы заслуживало, как он считал, такого порицания.

В первые дни и даже недели он не испытывал никаких угрызений совести по поводу ухода жены. И даже, несмотря на уговоры семьи поехать и извиниться перед Жанной, искренне считал, что поступил верно и не должен просить прощения у женщины, которая предала его, открыв семье его самую сокровенную тайну.