Идефикс. Пакт о самосожжении

– Закончилось все довольно предсказуемо, – улыбнулась она, уже добродушней. Маска отрешенности начала трескаться и рассыпаться как ледяной наст во время оттепели. – Я должна поблагодарить тебя. Если бы не ты, я бы и не поняла, насколько далеко все зашло. Ты же открыл мне глаза. И мне не понравилось то, что я увидела.

– Так, Илья, он что-то тебе говорил обо мне? – перешел к главному Данил. – Расспрашивал?

– Я сказала, что видела тебя впервые, но он, видимо, не очень поверил.

Вместо того, чтобы поддержать эту версию и затаиться, Данил сам того не понимая только усугублял ситуацию. Зачем на следующий день поехал к ней домой? Зачем позвал в кафе? Стоило взглянуть на происходящее под другим углом и его поступки выглядели неоднозначно – как обычная забота или как романтические ухаживания? Не удивительно, что взбудораженный гормонами мозг парня истолковал все по-своему.

– Когда ты его видела последний раз?

Настя замялась, задумчиво рисуя пальцем незамысловатые узоры на деревянной столешнице. Ей и не нужно было ничего говорить, Данил понял все по ее многословному молчанию. И по синякам, которые еще были слишком свежими, не успев пожелтеть и потерять синий оттенок.

– Он не оставил тебя в покое?

Девушка так же молча закусила губу и покачала головой.

– Ему нужно время, чтобы принять наше расставание.

На этот раз Данил не сдержал разочарованного вздоха, поражаясь наивности девушки, которая начинала граничить с самоубийственной глупостью.

– В этом ему отлично может помочь полиция.

– Нет! – испуганно вздрогнула Настя. Ее глаза округлились, точно собираясь выкатить из орбит. – Ты что, ничего не понял? Его отец очень влиятельный человек. Никто даже разбираться не станет, а меня посадят за дачу ложных показаний. В лучшем случае.

– А если я пойду свидетелем?

– Будешь сидеть в соседней со мной камере.

Пускай в ее словах и был смысл, но все внутри Данила протестующе гудело от такого положения дел. От несправедливости и собственной беспомощности.

– И что ты предлагаешь? Ничего не делать?

– Подождать. – Девушка наклонилась вперед, так, что их теперь разделял едва ли десяток сантиметров. – Если мы не будем его провоцировать, он успокоится. Поверь, не такое уж я и сокровище, чтобы тратить на меня столько сил и времени. Сейчас он просто расстроен, что я разорвала наши отношения. Это задело его.

– И ты будешь терпеть? – возмутился мужчина. У него просто не укладывалось в голове. – Слежку? Побои? Ты не его собственность.

Парень и девушка за соседним столом вновь обернулись, неодобрительно зашептавшись. Данил нервно откашлялся умолкая. Внутри все кипело, требуя выхода, но он лишь крепче сжал кулаки, пытаясь сдержать рвущийся наружу гнев. В последнее время самоконтроль начинал подводить его.

– Может стать только хуже.

– Насколько хуже?

Девушка замолчала, размышляя, может ли быть с ним достаточно откровенной, но после долгого изучающего взгляда, очевидно, решила, что всей правды мужчине не осилить:

– У него богатая фантазия и достаточно денег, чтобы претворить ее в жизнь.

– Но, где гарантия, что, если мы перестанем видеться, он оставит нас в покое? И его «богатая фантазия» сама не подкинет ему повод для расправы? Ты уж прости, но после произошедшего он не производит впечатления адекватного человека.

Данил ждал, что Настя хоть что-то возразит, но та лишь едва уловимо пожала плечами. А чего еще он мог ожидать от девушки, настолько запуганной бывшим возлюбленным, что она контролировала каждый свой вдох, просчитывала наперед каждый свой шаг, тревожно оглядывалась на каждый незнакомый шорох. А он ждал от нее поддержки? Немного сбавив обороты, мужчина наклонился чуть вперед, потянувшись к ней через столик, и перешел на громкий шепот:

– Я должен тебя спросить, и ты ответишь мне честно, без утайки. – Он выдержал паузу. – Тебе нужна помощь?

Не торопясь с ответом, девушка неотрывно смотрела на свои руки, крепче обхватившие давно остывшую кружку чая. Данил не торопил ее с ответом, пытаясь уловить малейшие изменения в ее холодной отстраненности, но чувствуя лишь растущую между ними стену.

– Пока не произошло ничего из того, с чем бы я не могла справить сама.

В ответ Данил лишь растеряно покачал головой, стараясь скрыть разочарование. Он не имел никакого права осуждать девушку, а, тем более, требовать от нее чего-то невозможного. С чего вдруг он решил, что может так вероломно вмешиваться в чужую жизнь, диктуя свои правила, когда не мог навести порядок даже в собственной. Данил бы не удивился, дай Настя ему в ответ пару советов, требуя прекратить цирк с Викой, превратившийся в бесконечную череду встреч и расставаний. Эта мысль его немного развеселила.

– Надеюсь, ты говоришь правду. Или хотя бы полуправду.

Мужчина и не пытался скрыть скептицизма в голосе. Все это напоминало театр абсурда. Вместо того чтобы обратить в полицию и урезонить «богатого мальчика» они, стыдливо пряча глаза, сговаривались молчать о случившемся.

– Со мной все будет хорошо, – уверила его Настя, для убедительности закивав. – Возвращайся к прежней жизни. Я сделаю то же самое.