Идегей

Буду хану во всём угождать.

Если вражду проявить захочу,

Я на чубарого бодро вскочу.

Ястребом на дворец налечу,

Ястребом хана в когти схвачу,

За народ ему заплачу:

Голову ему откручу,

Голову его превращу

В разодранную овцу.

Шапку сделаю из неё,—

Шапка будет мне к лицу.

Отниму у хана казну,

И народу её верну.

Если же слова я не сдержу,

Пусть буду я в прах поверженный сын.

Пусть я прозвание заслужу:

„Отца своего отверженный сын!“»

Обоих батыров испытав,

Величавый Субра сказал,

«Эй, владыка-хан, владыка владык!

Ты мне почёт оказал,

Стихи сложить приказал,—

Но мой не ворочается язык.

Но пусть не ворочается язык,

Попробую, песню спою,

Особую песню свою,

И будет запев мой прост.

Два сокола у тебя,

Но птицы — из разных гнёзд.

Два воина у тебя,

Два мужа — из разных гнёзд.

Старший воин — перед тобой.

Старший воин с отвислой губой,

Старший воин с выпуклым лбом

Неустрашимым выглядит львом.

Мастер он говорить красно,

Счастье слова ему дано,

Даже старцами уважаем он,

Прозывается Кин-Джанбаем он!

Младший воин пред ханом стоит.

Вот он, с волчьим станом стоит!

Ноги крепкие у него,

Руки цепкие у него,

Он — татарин, видать по всему,

Ай, татарин, видать по всему!

Речи звонкие у него,

Губы тонкие у него,—

Красноречив, видать по всему!

Сияют, как месяц, волоса,

Пальцы — как медь, как звёзды — глаза,

Статен, красив, видать по всему!

Длинная шея, широкая грудь,

Сделаны руки, чтоб лук натянуть,—

Меток в стрельбе, видать по всему,

Грозен в борьбе, видать по всему!»

Так сказал престарелый Субра,

Голосом, сделанным из серебра,

Стихов слагатель запел,

Седой прорицатель запел:

«Я — твой старик, я — твой старик,

Дряхлый годами старик.

Слабый глазами старик.

Много на свете видел я.

Чего только не видел я!

В древности правил хан Башлык,

Я — знавший его старик.

Потом пришёл Абыл-хан,

Потом пришёл Кара-хан,

Потом пришёл Ала-хан,

Я — живший при них старик.

Ты на один шесток

Сразу двоих усадил.

Дальний предок твой — Тумавыл,

Я — знавший его старик.

Не выпускавший из рук

Двенадцатипядевый лук,

Чингиз величья достиг,

Я — знавший его старик.

Многие за ним пришли,

В свой черёд за ним ушли,

Не заставляя нас горевать.

Стоит ли всех называть?

Я — всех видавший старик.

Был Яучы одним из владык,

Я — видавший его старик.

Хан Баянду, Саин-хан,

Берке, что мчался, как ураган,

Тот, кто мечом побеждать привык,

Я — всех видавший старик!

Жил Узбек в прошедшие времена.

Золотыми были его стремена.

Я — видавший его старик.

Владел Асылбек золотой уздой,

У Тинибека — чепрак золотой,

Я — обоих видавший старик.

Золотым оружьем владел Джанибек,

А после него сидел Бирдибек,

Я — обоих знавший старик!

Жил я, предкам твоим служа,

Их имена — Туктуга, Туйгуджа,

Я — обоих знавший старик!

Тридцать и девять ханов я знал,

Веков я знал, султанов я знал,

Я подданным быть привык.

Эй, Токтамыш, Токтамыш!

Разве не ты вчера

Бегал, босоногий малыш,

Опалённой степной травой

С непокрытою головой?

А теперь ты ханом сидишь,

На меня сурово глядишь.

Напрасно злобы не трать.

Убьёшь? Но что мне терять?

Загробный дом я найду,

Из дома в дом перейду.

Если ж мой смертный час не пробил,

Если забыл обо мне Азраил,

Не вгонит в трепет меня,—

Крючком не зацепит меня,—

Разве ты мне сказать запретишь:

„Некогда жил хан Токтамыш.

Я — переживший его старик,

Ай, переживший его старик!“

Если б ты знал, как древен мир!

Жил на Уняни Кук-батыр.

Самый сильный из десяти,—

Равных ему нигде не найти.

Радуга есть меж небесных дуг,—

Равен радуге был его лук.

Прозван Небесным Богатырём,

В синий целился окоём,

В небо стрелял батыр иногда —

Падала на стреле звезда.

Воистину Кук-батыр велик: 

Я — знавший его старик.

О пяти батырах скажу,

Живших на Инджу и Ванджу.

Тау-батыр был их главой,

Палицей владел он такой:

Весом в пять батманов была,

Ужасом для ханов была!

Сабля его — в сто пядей длиной,

Гору он саблей разрушал.

Целое войско уничтожал,

Прозванный Горным Богатырём.

Я — старик, живший при нём!

Ты послушай такую быль:

Там, где Яик, там, где Идиль,—

Было батыра четыре там.

О лучшем твердили батыре там:

Ярко в лазури щитом блистал,

Ядра гяуров песком считал,

Пушкам в глаза не боялся взглянуть,

Не пробивало ядро ему грудь!

„Непробиваемый ядром“,—

Такого имени он достиг.

Я — видавший его старик!

Многих я властелинов знал,

Многих я исполинов знал.

Сто девяносто пять лет

Я гляжу на суетный свет,

Многих батыров я пережил,

Многих я пережил владык,

Но такого, как муж Кубугыл,

Я — никогда не видавший старик!

Если взгляну я на брови его,—

Выведены каламом они!

Если взгляну я на очи его,—

Ясному небу они сродни!

Если на лик его я взгляну,—

Из гнева явился он!

Если на стан его я взгляну —

Из света родился он!

С лошадиным загривком смельчак,

Посмотри, как широк он в плечах,

Посмотри, как ростом высок!

Выберет иву батыр удалой,

Ту, что воткнута в песок,

Выберет верёвку с петлёй,—

Твоих быстроногих коней угон,

Скоро совершит Кубугыл.

Среди твоих многих земель-племён

Знамя водрузит Кубугыл.

Из коней саврасых твоих

Выберет мощного скакуна,

Выберет двух запасных гнедых.

У нугаев сохранена

Удивительная страна.

Волка безродного зов,

Барса голодного рёв,—

Голос будет таков,

Который стране подаст Кубугыл!

По широкой равнине степной

В сорокадневный путь шириной

Арык проведёт Кубугыл!

Берега Идиля красны,—

Сделает кувшины он,