Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга 1

Теперь же мы еще поразмыслим над отношением новых ноэтических и ноэматических слоев сознания к нейтрализации. Эту последнюю модификацию мы сопрягали с доксической позициональностью. В чем легко убедиться, доксическая позициональность на деле играет в тех слоях, что вычленены теперь нами, ту самую роль, какую уделили мы ей наперед в самой широкой сфере актов, обсудив таковую специально в сфере модальностей суждения. В сознании предполагания позиционально «заключено» «предположительно», «вероятно», как — точно так же — в сознании удовольствия «приятно», в сознании радости — «радостно» и т. д. «Заключено» — это значит доступно доксическому полаганию, а потому может получать предикаты. Согласно этому всякое сознание душевного с его нового типа фундируемыми ноэсами подпадает под понятие позиционального сознания, каким обработали мы для себя это понятие — в сопряженности его с доксическими потенциальностями, а напоследок и с позициональными достоверностями.

Однако, присмотревшись пристальнее, мы должны будем признать, что сопрягание модификации нейтральности с доксической потенциальностью, сколь бы важные усмотрения ни лежали в основе ее, известным образом все же представляет собою окольный путь.

Давайте уясним себе поначалу, что акты удовольствия — все равно, «осуществляемые» или нет, — равно как акты душевного и акты воли любого типа — это именно «акты», «интенциональные переживания» и что от них неотделима «intentio», «занятие позиции», или же, выражая это иначе, все это в предельно широком смысле слова «полагания», но только именно не доксические. Выше мы как-то на ходу вполне корректно говорили о том, что характеристики актов — это вообще «тезисы», — тезисы в расширенном смысле, которые лишь в особенных случаях бывают тезисами верования или модальностями таковых. Очевидна сущностная аналогия специфических ноэс удовольствия с полаганиями верования, равно как аналогия ноэс желания, ноэм желания и т. д. И в оценивании, желании, волении нечто «полагается» — отвлекаясь от той доксической позициональности, какая во всем этом «заключена». Ведь и это — тоже источник любых параллелей, проводимых между различными видами сознания и различными классификациями — классифицировали всегда, собственно говоря, виды полагания. К сущности любого интенционального переживания, что бы ни обреталось в его конкретном составе, принадлежит обладание по меньшей мере одним, как правило же, несколькими, связываемыми по способу фундирования, «характеристиками полагания», «тезисами» — в такой множественности затем с необходимостью одна из них, — так сказать, архонтическая, что объединяет всех их в себе и правит в них.

Наивысшее единство рода, связующее все эти специфические «характеры актов», «полаганий», не исключает сущностных и родовых различений. Так все полагания душевного как полагания родственные полаганиям доксическим, однако далеко не столь тесно, как любые модальности верования. Вместе с родовой сущностной общностью всех характеристик полагания дана родовая сущностная общность всех их ноэматических коррелятов полагания («тетических характеристик в ноэматическом смысле»), и если брать последние вместе с их далее следующими ноэматическими подосновами, тогда ео ipso дана сущностная общность всех «положенностей» вообще. А в этой последней в конечном счете основываются всегда ощущавшиеся аналогии всеобщей логики, всеобщего учения о ценностях и этики, — таковые, прослеживаемые до своих предельных глубин, ведут к конституированию всеобщих параллельных дисциплин формального свойства — формальной логики, формальной аксиологии и практики.[114]

Итак, мы снова подводимся к обобщенной рубрике «тезис», и теперь мы сопрягаем с ней следующее положение: