Читаем Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга 1 полностью

Если же мы совершаем феноменологическую и эйдетическую редукцию, то все констатации обращаются (находясь в скобках) в показательные случаи сущностных всеобщностей, каковые мы можем усваивать себе и систематически изучать в рамках чистой интуиции. Так, к примеру, мы в живом созерцании (пусть то будет даже и воображение) перенесемся в совершение некоего акта, — скажем, радости по случаю незатрудненно, свободно и плодотворно протекающего теоретического хода мыслей. Мы совершаем все редукции и видим, что же заключено в чистой сущности феноменологических вещей. Итак, прежде всего — обращенность к протекающим мыслям. Мы продолжаем строить свой показательный феномен: так, в течение приятного для нас протекания, пусть рефлектирующий взгляд обратится к радости. Тогда таковая станет увиденным, имманентно воспринимаемым переживанием, таким-то и таким-то образом струящимся и замирающим во взгляде рефлексии. При этом страдает свобода протекания мыслей, протекание сознается в модифицированном виде, приятность, сопринадлежащая его ходу, существенно затрагивается — и это тоже можно констатировать, причем мы обязаны совершать и новые повороты взгляда. Однако оставим эти последние сейчас без рассмотрения, а обратим внимание лишь на следующее.

Первая же рефлексия радости обнаруживает таковую как актуально наличествующую в настоящем, однако не начавшуюся вот только что. Она выступает перед нами как длящаяся — и прежде этого она уже переживалась и только что не была схвачена во взгляде. Тем самым, совершенно очевидным образом, существует возможность того, чтобы мы прослеживали уже прошедшую длительность и способ данности приятного и обращали внимание на уже прошедший отрезок протекания теоретической мысли, но также и на взгляд, какой был обращен на него прежде; с другой же стороны, мы можем обращать внимание на радость, обращаемую к нему, и, по контрасту, можем постигать отсутствие обращенного к радости взгляда в уже протекшем феномене. Но у нас есть и еще одна возможность — совершать, что касается радости, задним числом становящейся объектом, совершать рефлексию относительно рефлексии, объективирующей эту радость, тем самым еще действеннее проясняя различие между пережитой, но не схваченной во взгляде, и схваченной во взгляде радостью, равно как прояснять модификации, какие входят сюда вместе с актами постижения, эксплицирования и т. д., начинающимися с обращения взгляда.

Все это мы можем рассматривать в феноменологической установке и эйдетически — все равно, в более ли высокой обобщенности и по тому, что, по мере сущности, прояснится тут для особенных разновидностей переживания. Тем самым весь совокупный поток переживания с его переживаемыми в модусе нерефлектируемого сознания переживаниями может быть подчинен научному, сущностному, преследующему систематическую полноту, изучению, притом как в аспекте всех возможностей интенционально заключенных в них моментов переживания, так и в особенности в аспекте переживаний, возможно сознаваемых в них в модифицируемом виде и их интенционалий. С примерами последнего мы познакомились в форме тех модификаций переживания, какие интенционально заключены во всех переводящих в настоящее репродукций и какие могут извлекаться изнутри их посредством рефлексий, — таково «бывшее воспринимаемым», что заключено во всяком воспоминании; таково «то, что будет воспринимаемым», что заключено во всяком ожидании.

Изучение потока переживания со своей стороны совершается в разного рода своеобразно построенных рефлективных актах, какие и свою очередь принадлежат к потоку переживания и, путем соответствующих рефлексий высшей ступени, могут делаться объектами феноменологических анализов, да и должны ими делаться. Ибо такие анализы осоновополагающи для всеобщей феноменологии, для совершенно неизбежного для нее методологического усмотрения. Нечто подобное очевидно значимо и для психологии. Неопределенных речей касательно изучения переживания в рефлексии или в воспоминании, — последнее обычно отождествляют с первым, — тут мало, не говоря уж о том ложном, что обыкновенно (именно, по той причине, что не производится серьезный сущностный анализ) немедленно приплетается сюда, — вроде того, например, что вообще не может быть ничего похожего на имманентное восприятие и наблюдение. Войдем несколько конкретнее в сами вещи.

<p>§ 78. Феноменологическое изучение рефлексий переживания</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Философские технологии

Что такое философия
Что такое философия

Совместная книга двух выдающихся французских мыслителей — философа Жиля Делеза (1925–1995) и психоаналитика Феликса Гваттари (1930–1992) — посвящена одной из самых сложных и вместе с тем традиционных для философского исследования тем: что такое философия? Модель философии, которую предлагают авторы, отдает предпочтение имманентности и пространству перед трансцендентностью и временем. Философия — творчество — концептов" — работает в "плане имманенции" и этим отличается, в частности, от "мудростии религии, апеллирующих к трансцендентным реальностям. Философское мышление — мышление пространственное, и потому основные его жесты — "детерриториализация" и "ретерриториализация".Для преподавателей философии, а также для студентов и аспирантов, специализирующихся в области общественных наук. Представляет интерес для специалистов — философов, социологов, филологов, искусствоведов и широкого круга интеллектуалов.Издание осуществлено при поддержке Министерства иностранных дел Франции и Французского культурного центра в Москве, а также Издательства ЦентральноЕвропейского университета (CEU Press) и Института "Открытое Общество"

Жиль Делез , Жиль Делёз , Пьер-Феликс Гваттари , Феликс Гваттари , Хосе Ортега-и-Гассет

Философия / Образование и наука
Мифологии
Мифологии

В середине 1950-х гг. Р. Барт написал серию очерков о «всеобщей» современной мифологизации. «Мифологии» представляют собой блестящий анализ современной массовой культуры как знаковой системы. По мнению автора, образ жизни среднего француза «пропитан» мифологизмами. В книге Р. Барт семиотически объясняет механизм появления политических мифов как превращение истории в идеологию при условии знакового оформления этого процесса. В обобщающей части работы Р. Барта — статье «Миф сегодня» предлагается и объяснение, и метод противостояния современному мифологизированию — создание новейшего искусственного мифа, конструирование условного, третьего уровня мифологии, если под первым понимать архаико-традиционную, под вторым — «новую» (как научный класс, например, советскую). В исследованиях Р. Барта ведущим определением мифа является слово. Все, что покрывается дискурсом, может стать мифом, так как «наш мир бесконечно суггестивен». Р. Барт, расширительно трактуя созидательную силу «буржуазного» мифотворчества, рассматривал мифы как составляющие конструкты всех культурных и социополитических феноменов Франции. Миф, в соответствии со взглядами Р. Барта, является маркирующей качественной характеристикой «анонимного» современного буржуазного общества, при этом мифологизация — признак всех социумов.http://fb2.traumlibrary.net

Ролан Барт

Философия

Похожие книги