Идеи с границы познания. Эйнштейн, Гёдель и философия науки

Единственный оригинальный пример из заметок Ады относился к вычислению так называемых чисел Бернулли. Эти числа, о которых впервые написал швейцарский математик Якоб Бернулли в XVIII веке, участвовали в старых методах расчета навигационных таблиц. Бэббидж сообщил Аде формулу для их вычисления, и она принялась за работу, чтобы показать, как разбить задачу на простые формулы, которые затем можно было бы закодировать в качестве команд для машины Бэббиджа. Но поскольку элементарной алгеброй Ада владела неуверенно, ее труды не принесли плодов. «Я в большом огорчении из-за этих чисел: это настоящее болото и сплошная путаница», – писала она Бэббиджу, который в результате проделал алгебраическую часть самостоятельно, «чтобы избавить леди Лавлейс от хлопот», как выразился он в автобиографии, написанной уже после смерти Ады. Затем Ада составила для Бэббиджа «Таблицу и схему», по форме похожую на таблицы самого Бэббиджа, где было указано, как каждую формулу можно ввести в машину. Результат ее трудов, который ее муж лорд Лавлейс старательно вычертил тушью, был опубликован в августе 1843 года. Эту прото-программу (которая в довершение образа содержала два-три прото-бага) и стали впоследствии выдвигать в качестве доказательства, что Ада была основоположницей программирования.

К моменту завершения работы над ней аннотация Ады разрослась страниц до сорока – более чем вдвое длиннее самого перевода, который она должна была дополнить и украсить. Хотя Ада описала общую архитектуру аналитической машины, всякого рода механика ее явно не заботила. Зато Ада выдвинула целый ряд философских соображений. Она предположила, что машина Бэббиджа выходила за пределы царства чисел, поскольку в теории могла оперировать любыми символами, не только цифрами. Вероятно, писала она, аналитическая машина сможет создавать «на научной основе изысканные музыкальные пьесы любой сложности и продолжительности». Ада отмечала, что работа машины обеспечит связь между материей и ментальными процессами. Однако она подчеркивала, что машина, в отличие от человеческого разума, не может считаться по-настоящему умной: «Аналитическая машина никогда не сможет претендовать на создание чего-то нового. Она сделает лишь то, что мы сумеем ей предписать». Пройдет больше ста лет, и Алан Тьюринг в своей провидческой лекции об искусственном интеллекте назовет это банальное на первый взгляд высказывание «Аргументом леди Лавлейс». Этот аргумент упускает из виду лишь возможность, что машина наподобие машины Бэббиджа сумеет сама менять полученные инструкции – в сущности, учиться на собственном опыте до тех пор, пока не получит возможность совершить нечто одновременно интеллектуальное и неожиданное – ну, например, поставить мат чемпиону мира по шахматам.

Сомнительно, чтобы идеи, высказанные в примечаниях, Ада «создала» сама, кроме, пожалуй, совсем уж спекулятивных. Судя по переписке, по всем научно-техническим вопросам, даже пустячным, она советовалась с Бэббиджем. Бэббидж, со своей стороны, имел все резоны поддержать легенду, что все сделала Ада: тогда ее заметки не просто становились более действенным средством пропаганды аналитической машины, но и позволяли Бэббиджу избежать ответственности за особенно смелые заявления Ады, создав впечатление, что с ним не советовались. Что же касается другой части проекта Ады, собственно перевода статьи Менабреа, то тут все впечатление испортила весьма досадная ошибка, заставляющая сильно усомниться в математическом профессионализме Ады. Из-за опечатки во французском оригинале вместо «le cas n = ∞» получилось «le cos. n = ∞». Ада не сообразила, что это ошибка, и поняла фразу буквально – «когда косинус n = ∞», это очевидный нонсенс, поскольку косинус может принимать значения от –1 до +1.

Ада несказанно гордилась этой работой, которую стала называть «мое первое дитя». Публикация перевода и комментариев сильно укрепила веру Ады в собственный незаурядный интеллект. «Настроение у меня прекрасное, – писала она Бэббиджу, – поскольку я надеюсь, что еще год занятий сделает меня настоящим аналитиком. Чем больше я учусь, тем меньше могу сопротивляться убежденности в своей гениальности. Думается, мой отец достиг (и мог бы достичь) в поэзии далеко не таких вершин, каких я достигну в математическом анализе (и метафизике), поскольку эти два начала во мне неразделимы». Следуя своей страсти к феям и призракам, этим столпам, на которых зиждутся все фантазии расцвета викторианской эпохи, Ада уговаривала Бэббиджа сделаться ее «эльфом-наставником». Это предложение Бэббидж отклонил. Публикация комментариев Ады не стала такой сенсацией, как он рассчитывал. Научное сообщество не пало перед ними ниц. Государственного финансирования аналитическая машина так и не дождалась. Хотя Бэббидж посвятил оставшиеся 28 лет своей жизни рекламе и совершенствованию своего прото-компьютера, машина так и осталась в чертежах.