Идеи с границы познания. Эйнштейн, Гёдель и философия науки

Язык программирования, при помощи которого Министерство обороны США контролирует свои военные системы, называется «Ада» в честь Ады Байрон, дочери лорда Байрона. И это не просто прихоть. Августа Ада Байрон, в замужестве графиня Лавлейс, как принято считать, составила первый образец того, что впоследствии назовут компьютерными программами. Еще при жизни ее считали математическим гением и называли заклинательницей чисел. Умерла она в 1852 году в 36 лет, в точности как отец, и после этого множество популярных биографов пели дифирамбы ее интеллекту и наследственной байронической одаренности. Когда настала компьютерная эпоха, посмертная слава Ады приобрела новый размах. Теперь о ней стали говорить как о провозвестнице научно-технического прогресса, приписывали ей изобретение двоичной арифметики, превратили в богиню киберфеминизма. О ее славе научного виртуоза свидетельствует и то, что Том Стоппард в своей пьесе «Аркадия» сделал Аду прототипом героини, которая работает над законом энтропии и теорией хаоса, не говоря уже о доказательстве Великой теоремы Ферма.

Нам нравится считать Аду Лавлейс изобретателем компьютерного программирования, потому что в этой идее содержатся два невероятных факта и один парадокс. Первый невероятный факт: оказывается, программирование, занятия которым – сугубо мужская прерогатива, придумала женщина. Второй невероятный факт: оказывается, первую компьютерную программу составили более чем за 100 лет до того, как был создан первый настоящий компьютер. Парадокс: первым пра-программистом стала плоть и кровь лорда Байрона, которому наверняка претило бы все связанное с компьютерами.

Если подумать, в этом парадоксе заключена более общая мысль. Да, Ада предпочла стихам алгоритмы, но сам этот выбор стал байроническим актом вселенского самоутверждения, основанным на непомерно романтизированных представлениях о собственной гениальности. Ада была похожа на отца, могла быть такой же «дурной и безумной», была склонна к истерии, баловалась опиумом, патологически увлекалась азартными играми и любила отнюдь не невинный флирт. «Я – СТРАННОЕ животное, ч…т меня возьми», – писала она о себе в момент просветления. И все это очень интересно. Но не менее интересен и другой, не зависящий от этого вопрос: действительно ли Ада сыграла главнейшую роль в истории компьютера?

Обстоятельства рождения Ады 10 декабря 1815 года были так же мелодраматичны. Говорят, когда у матери Ады были схватки, Байрон провел ночь в комнате внизу, швыряясь в потолок бутылками с содовой водой. «О, какие пытки я для тебя заготовил!» – по слухам, воскликнул он, глядя на новорожденную дочь. Супруги поженились всего за одиннадцать месяцев до этого, а еще через месяц леди Байрон навсегда ушла от мужа и забрала с собой Аду. Она не просто сомневалась в его душевном здоровье, но и выяснила, что все это время Байрон поддерживал кровосмесительную связь со своей сестрой по отцу Августой Ли, а вдобавок еще и заводил гомосексуальные романы, что в эпоху, когда за содомию полагалась смертная казнь, было еще страшнее. Газеты смаковали эту великую драму, ставшую архетипом современного скандального развода знаменитостей. В апреле Байрон покинул Англию и отправился на Континент, в качестве последнего мятежного жеста распорядившись, чтобы в Дувр его везла точная копия кареты Наполеона. Больше он Аду не видел.

После расставания леди Байрон посвятила остаток жизни двум целям – отомстить Байрону за себя и проследить, чтобы печально знаменитый байронический темперамент не проявился у дочери. В юности леди Байрон училась математике, за что муж дразнил ее Принцессой Параллелограммской. Теперь она решила, что математика – великолепное средство подавить любые порочные склонности, которые могли передаться Аде с отцовской стороны. Девочку посадили на строгую диету из сумм и произведений и отгородили от всего, что могло иметь отношение к ее отцу. Когда Байрон умер, ей было восемь, поэтому всенародное горе, сопровождавшее возвращение его тела в Англию, едва ли ее коснулось.

Назначенный матерью режим не способствовал душевному благополучию Ады. В тринадцать лет у нее случился эпизод истерической слепоты и паралича. В шестнадцать, несмотря на постоянный надзор незамужних приятельниц матери (Фурий, как звала их Ада), она умудрилась улизнуть на романтическое свидание со своим учителем. Чтобы охладить ее страсть, объем изучаемой математики решено было увеличить, на сей раз за счет объемистого учебника по евклидовой геометрии. Тем временем красивую кокетливую девушку осаждали поклонники, которых привлекала не только ее известность как дочери Байрона, но и огромное состояние, которое Аде предстояло унаследовать от богатых родственников со стороны матери.