Идея и новизна – как они возникают?

Это, во-первых. Зафиксируем этот момент: сам смысл идеи появился в промежутке между рефлексиями-1 и -11. А это значит не что иное, как то, что – и это уже, во-вторых – этот сгусток смысла был создан не в идеальных (духовных, ментальных) «структурах» нашего сознания, то есть не на уровне действия нашей логики, манипулирующей осознаваемыми нами идеальными образами, а создан он был в материальных нейронных структурах нашего мозга. То есть, образован он был в нашем бессознательном. И это дает нам неоспоримое право идентифицировать бессознательную деятельность нашего мозга – по крайней мере, в случае создания идеи – как деятельность материальную, ту деятельность, которая осуществляется на уровне спонтанного материального взаимодействия нейронов в виде взаимосвязывания их в определенные («диссипативные», как сказал бы Пригожин) структуры.

Тогда находит свое оправдание тезис о том, что функционирование нашего мозга (и организма в целом), по крайней мере, в подавляющем своем большинстве происходит под патронажем нашего бессознательного. Сознанию остается лишь следовать теми путями, которыми ему дозволено следовать самим бессознательным.

Правда, ни в коем случае не надо забывать, что сама подготовка к моменту создания новизны самой по себе и инсайтного явления ее в наше сознание была произведена в процессе достаточно интенсивных – и, казалось бы, напрасных! – интеллектуальных (идеальных) усилий на этапе рефлексии-1, когда мы пытались

– не только интенсифицировать процесс логического мышления на этом этапе,

– но и, как мы полагаем, именно, «достучаться» до самих материальных структур мозга,

То есть, довести их до такой степени «возбуждения» (флуктуирования, по Пригожину), когда, в результате достижения точки бифуркации, становится возможной спонтанная самоорганизация бесконечного количества «разрозненных» нейронов в некий ансамбль, «выход» которого на уровень сознания наша психика воспринимает как внезапный, инсайтный приход идеи в наше сознание, результатом чего является:

– и понимание смысла этой идеи,

– и чувство интеллектуального удовольствия от самого акта мгновенного понимания этого сгустка смысла,

– и чувство удивления от внезапности его явления,

– и уверенность в надежности, истинности и единственности этого смысла для решения задачи, стоящей перед нами.

Спрашивается, для чего мы так скрупулезно разбирались в этом пункте с последовательностью процесса продуктивного мышления и с тем, каким материалом оно манипулирует? Данным рассуждением мы постарались локализовать место возникновения новизны самой по себе. Все дальнейшие действия нашего мышления (сознания) направлены только на то, чтобы зафиксировать (хотя бы в словах), сохранить (хотя бы в памяти) и представить эту новизну, – а именно, представить искомое сущее – на всеобщее обозрение, облачив его в одеяние всем знакомых слов, предложений, знаков, метафор и т. д. И только после всего этого мы уже можем по созданному нами идеальному виду-образцу искомого сущего изготовить материальное его воплощение – подручное средство, с помощью которого в социуме будет изготавливаться Продукция для каких-либо его нужд.

Далее переходим к вопросу бессознательности возникновения той сингулярной материальной структуры, которая формируется в нашем мозге и которую мы назвали новизной самой по себе.

3.6. Бессознательность процесса создания новизны самой по себе.

Но какие же основания мы имеем к тому, чтобы отнести процесс создания новизны самой по себе к категории бессознательных процессов? Скорее всего, основанием является то, что творение новизны данного вида не освещается нашим сознанием, и мы, естественно, ничего не знаем о том, что и как там творится, – потому и принимаем этот процесс как процесс бессознательный. Правда, в ходе последующего раскрытия смысла идеи нам все-же, постфактум, становится понятным, что именно творилось в нашем бессознательном. (А творился сам смысл идеи).

А вот, как он творился, этого мы не знаем. Мы можем лишь предположить, что творение самого смысла идеи произошло в процессе спонтанно-когерентной самоорганизации материи нейронов нашего мозга в некий упорядоченный ансамбль, который, будучи «предъявленным» сознанию и проявленным им – как проявляется позитив из негатива – мы воспринимаем как инсайтное явление идеи в сознание, или как озарение, прозрение (см. эпиграф).

Так что бессознательность данного процесса определена нами двумя факторами:

– отсутствием его представленности в нашем сознании вплоть до момента инсайта,

– и материальностью тех процессов, которые лежат в основании спонтанной самоорганизации нейронов в некий, как мы полагаем, низкоэнтропийный ансамбль, образованный из ранее «разрозненных» (высокоэнтропийных) нейронов.