Идея (СИ)

Пётр ожидал новой волны боли, но её не было. Выстроилась логическая цепочка — раз он не двинулся с места, то мучители не включили боль. Не будет движений — не будет страданий. Кстати! Где те, кто их причиняет? Кто посмел мучить смертельно больного человека? Жгулёв начал озираться, но никого рядом не обнаружилось. Ушли! Они ушли и оставили его один на один с желанной целью! Глупцы! Какие же они глупцы…

Разум отключился и Жгулёв ринулся вперёд, чтобы очнуться спустя какое-то время, уткнувшись лицом в пол. До бутылки он так и не добрался. Тело уже не болело, но фантомная боль не отпускала, напоминая о себе противным тянущим чувством. Окончательно сломленный, Пётр завыл от бессилия. Вставать не хотелось. Да что там — жить не хотелось! Муторное состояние от нехватки спиртного накатывало волнами, то отпуская, то захлёстывая вновь. В такие моменты Жгулёв поднимал голову и смотрел на способный снять напряжение предмет, но обзор сразу же перекрывало страшным сообщением. Ему нельзя касаться бутылки…

Прошло достаточно много времени, но мужчина не двинулся с места. Во времена послаблений в его голове начинали генерироваться идеи, как можно обхитрить незримых соглядатаев, но додумать до конца ни одну из них не получалось. Мозги отвыкли от мыслительных нагрузок и отказывались включаться. Пётр так бы и провалялся на полу остаток жизни, если бы перед глазами не появилось новые сообщения:

Приведите себя в порядок. Следуйте за жёлтой линией к душевой кабинке.

Время до входа в душевую: 60 секунд.

В случае неповиновения последует наказание.

Наказание… Тело против воли начало подниматься, чтобы выполнить приказ неизвестных мучителей. Жёлтая линия нашлась достаточно быстро. Она, как и сообщения, просто висела в воздухе. Пётр поплёлся вдоль пути и довольно скоро очутился в душевой кабинке. Включилась тёплая вода и впервые за долгое время Жгулёв почувствовал себя человеком. Он не мылся почти полгода, решив, что раз суждено умереть, то какая разница, в каком виде это делать. Сейчас же мужчина с наслаждением подставлял лицо струе, позволяя той смыть усталость и муторное состояние. Неожиданно мужчину пронзила мысль — боли не было! Не этой, что появляется при невыполнении строгих приказов. Той, из-за которой он вообще начал пить!

Прочтите медицинское заключение.

Это было что-то новенькое. Вновь появилась жёлтая линия, тянущаяся к кушетке. Там лежало несколько листов бумаги, исписанных плотным текстом. Долгое время Пётр не мог сосредоточится на тексте — взгляд то и дело смещался к стене. К заветной цели. Жгулёв понял — если он будет выполнять поручения, то в какой-то момент бдительность мучителей падёт и он доберётся-таки до бутылки. А потом пусть они попробуют ему навредить!

Тем не менее пришлось читать. Вначале ничего нового: меланома, последняя стадия, такое не лечится даже экспериментальными препаратами. Однако затем пошли странности — новые анализы и финальное заключение говорили о том, что никакой болезни в его организме больше нет! Точно также неожиданно, как и появилась, меланома отступила, оставив после себя практически здоровое тело. Повсюду стояли печати, подписи, названия каких-то институтов, что позволяло сделать вывод — перед ним не липовая бумажка, а вполне себе реальное медицинское заключение.

Против воли на глаза накатили слёзы — Жгулёв уже успел себя похоронить, а тут такое. Все, чем он дорожил, слито в унитаз, продано, потеряно. Для чего ему здоровье, когда ничего не осталось? Взгляд оторвался от текста и упёрся в бутылку. Вот оно — спасение. Забытие. Единственный способ сбежать из реальности и не думать о потерях. Прекрасно помня о «наказании», Пётр пополз вперёд. Он должен добраться до заветной цели! Он должен!

***

— Какой целеустремлённый у тебя друг! — поразилась Нина, делая очередную настройку в программе. Самообучающийся модуль уже воспринял бутылку как нечто негативно и начал самостоятельно ограничивать Петра. Но ограничиваться Жгулёв не собирался. Он словно решил во что бы то ни стало добрался до своей цели, наплевав на разбирающую его боль.

— Момент истины. Кто-то должен сломаться. Либо он, либо мы, — Павел не отрывался от датчиков. Смотреть на Артёма он боялся — на лице Кучаева было написано все, что он думал о собственном эксперименте. Коршунов понимал — отступать поздно. Если дать сейчас слабину, то помочь Петру не смогут даже в диспансере.

Артём скрипел зубами, но молчал. Сердце билось с лютой скоростью, в голове шумело, хотелось орать, но Кучаев не мог себе этого позволить. Он должен помочь Петру! Должен!

***