Идем! или Искусство ходить пешком

Мы ведь считаем, что имеем право на вечную молодость, и путешествие требует, чтобы мы забывались и грезили. Это не так уж и сложно. Нужно только выбрать себе город, найти место с красивым видом и хорошей музыкой, заказать вина и анисовой водки, ввязаться в спор с незнакомцами, пообщаться с юными легкомысленно одетыми девицами и с длинноволосыми юношами, которые носят карманные издания в пиджаках, поболтать о политике и литературе, об Антонио Грамши[67] и Пьере Паоло Пазолини[68].

И вот мы уже возвращаемся в утраченное время, во вновь обретенное время. Мы переходим с балкона в зал, садимся за единственный стол в центре помещения, теперь можно и поспорить. Революция по-прежнему возможна, но как устроить бунт и кто будет организовывать новое общество? Всемирная революция должна стартовать здесь, в Греции — в колыбели демократии, очаге преобразований, на родине революций, но прежде всего нужно сокрушить капитализм в США и добиться справедливости в Китае. А как быть с мусульманскими странами, созрели ли они для революции в духе греческих идеалов? Революции, цели которой сформулировала в одну из мартовских ночей в четверг подвыпившая афинская молодежь? Нет, не созрели, считаем мы, в этом мы единодушны. Читали ли мы «Пир»? Ведь это революционная книга, ведь она изменила мир? Нет, говорим мы. Разве мы не понимаем, что Платон ошибался в трактате «Государство» и был прав в трактате «Симпозиум»? Все реформы черпают свою силу в Эросе, и любовь — подлинная цель всех революций. Разве мы не читали «Сон в летнюю ночь» Шекспира? Действие происходит в Афинах, на великом празднике любви, бесконечной и безграничной. Шекспир провозглашает триумф любви, с любви начинается новый отсчет человеческой жизни. И все, как всегда, начинается в Афинах. Да, соглашаемся мы. Мы позволяем себя убедить — и Сократу, и Шекспиру, и афинской молодежи. И неожиданно сами оказываемся в самом центре революции, в центре преобразований. Да, наконец-то мы в Афинах. Городе юности, городе мечты.

Скоро три часа, в кафе начинает мигать свет. Революция, может, только начинается, но вот кафе уже закрывается, и мы вынуждены попрощаться со своими новыми друзьями.

— Да, а кстати, где мы будем спать? — спрашиваю я.

— У нас два места в хостеле, там есть общий спальный зал на восемь персон. Так что заночуем по-солдатски, — отвечает Нарве.

— Звучит заманчиво. Словно начинается новое путешествие, — отвечаю я.

— Утром, в половине одиннадцатого, есть автобус в Дельфы. Оттуда мы и начнем свой пеший поход. Мы пойдем горной дорогой, возраст которой — два с половиной тысячелетия. Утром я покажу тебе карту.

Карта примитивная и неточная. Греческие карты, конечно же, значительно лучше турецких, которые кажутся совершенно непригодными. В Турции военные решают, куда можно и куда нельзя идти, что можно увидеть, а что нельзя. По картам можно судить, что Греция более обозрима и свободна, чем Турция, но менее доброжелательна и гостеприимна, чем другие страны, ведь мы привыкли путешествовать, ориентируясь по точным картам, которые показывают то, что есть на самом деле.

Но точных карт нет в продаже. Самые точные карты рисуют люди, которых мы встречаем в пути. Они-то как раз доброжелательны и точны. И так обстоят дела во всех без исключения странах. Самые лучшие карты излагаются устно и жестами, пишутся авторучками на клочке бумаги. А порой случайные прохожие тебе не просто подскажут, как пройти в то или иное место, но и пройдут с тобой часть пути, чтобы показать, где именно дорога сворачивает, где тот самый сложный поворот. Это самый надежный метод — именно так ты и путешествуешь, осваивая пейзажи и дороги, так ты и находишь точный, кратчайший путь, по тропам и дорогам, о которых другие не имеют представления. Это и есть наш путь, наши маршруты, наши перекрестки. И все это не имеет никакого отношения к картам и дорогам.

Мы сидим на террасе дельфийского отеля и изучаем карты, одобренные Греческой армейской географической службой. Отсюда, с высоты, открывается вид на гавань Итеа и точку пересечения Коринфской бухты с узким проливом, который отделяет сушу от Пелопонесса, и бухту Патраикос, устремленную к Ионическому морю.

А позади, налево, вдоль горной гряды, расположены виллы. Они тянутся вверх, к храму Афины и источнику. Здесь находился оракул. С высоты над городом, который расположен на высоте тысяча четыреста метров над плато, дома спускаются к равнине — и так до самого Эпталофоса, который и является первой целью нашего путешествия.

Мы пьем белое вино, едим брынзу и оливки, ночью прекрасно высыпаемся и рано встаем. Мы отправляемся в путь по храмовой дороге, которая должна привести нас из Дельф в горы.