Иден - 2

Я кивнула не в силах перестать пялиться на него, потому что из очень опытного бывшего TRO он преобразился в реального грустного наркомана с одутловатым лицом, мешками под глазами, сальными свисающими волосами, поддельным пирсингом в ухе и носу, с грязными ногтями и замызганной одеждой и обувью.

Глядя в маленькое ручное зеркальце, я видела, как Федерика зачернила мои передние зубы и нарисовала отвратительную язву с одной стороны рта. Как только она закончила, я встала одетая по-прежнему в искусственную кожаную мини-юбку, лиловый топ из лайкры и дешевые туфли на шпильке, каблуки, которых я специально поцарапала, Джейсон прикреплял мне «технику» (для ношения на теле записывающего оборудования): iPod, оснащенный крошечной камерой, позволяющий не только наблюдать, но и слышать то, что будет говориться.

— Вот, — сказал Робин, протягивая мне мятую пачку сигарет. Я засунула ее в свою сумочку.

— Прополощите рот вот этим, — сказала Федерика, протягивая бутылку красного вина. Я сделал большой глоток и проглотила. Чистый уксус. Робин забрал у меня бутылку и стал пить прямо из горла, как будто это была просто вода.

— Готова? — спросил он.

— Готова, — ответила я, пожимая плечами замызганной куртки с меховым. Мы сели в потрепанный коричневый «Рено» и Джейсон повез нас в наркопритон. Я сидела на заднем сиденье и мысленно подготавливала себя к предстоящему. Я собиралась зайти в закрытые двери настоящего убежища наркоторговцев, и увидеть потерянные души внутри.

Было два часа дня, но улица словно вымерла, хотя мы ехали по довольно хорошему району. Мне даже стало интересно, неужели соседи даже не задумываются о наличии наркопритона прямо у них под носом.

Робин повернулся, взглянув на меня.

— Помни задняя дверь заварена наглухо, так что не следует в нее ломиться в экстренной ситуации.

— Я запомню, — нервно ответила я.

Он стукнул несколько раз в дверь, и черный крепкого телосложения, двадцати с лишним лет мужчина с подозрительно бегающими глазками, открыл ее. У него в руке был огромный молоток. Робин уже бывал здесь и парень (его звали Самсон) коснулись кулаками друг друга, открывая для нас дверь шире. Я одарила Самсона быстрой улыбкой, но он никак не отреагировал, и полностью чувствуя себя не в своей тарелке, последовала за Робином и Федерикой в полутемный холл.

— Когда он придет, бро? — спросил Робин. (bro – жарг., братан, браток, друг)

— Скоро, бро, — сказал Самсон с ямайским акцентом. — В ближайшее время.

Позади себя я услышала, как дверь также закрылась на три тяжелых замка.

Лучше это или хуже, но мы оказались заперты с человек по имени Самсон, который был вооружен огромным молотком. Самсон сказал Робину, что дилер пока не пришел и его нужно еще подождать. Он провел нас в комнату, ужасное помещение, где не было ни мебели, ни штор, окна были закрыты одеялами, проеденными молью.

Втиснутые в тусклое задымленное пространство десяток наркоманов, прислонившихся к стенам, или сидящие плечом к плечу, тихо разговаривали. Изредка вспыхивал огонек сигареты, потрескивала чья-то трубка, но я видела безучастное отчаяние на всех их лицах. Люди любой расы и возраста, превратились в существа, вызывавшие только жалость.

Их деградация и разрушение были просто невероятными. Они напоминали живые трупы. Смрад, исходящий от них невозможно было описать, тот кто не видел этого не поверит, запах гнилья, перемешанный со слезами, кровью, потом, маслом, мочей и слоями грязи, находящейся под слоями такой же зловонной грязи.

Это было невыносимо.

Вся эта масса беспокойно колыхалась, объединенная каждым в отдельности, и имеющая одну единственную всепоглощающую цель — получить дозу. Все находящиеся здесь хотели получить героин или кокаин.

Внезапно меня охватил страх, что не только я могу чувствовать их запах, они смогут также учуять мой. У меня расширились глаза, как от паранойи. Федерика сжала мою руку, и я поняла, что это означает — Успокойся.

Я пожала ей руку в ответ — Я поняла тебя.

Федерика привела меня в угол, и мы сели на голый, грязный пол. Я была рада присесть, потому что у меня дрожали колени. Я не могла видеть полное крушение человеческих жизней вокруг себя. На секунду я вспомнила Льюка, ложка на его журнальном столике, резиновые жгуты, упавшие на пол, и моя печаль, как старое дерево сбросило опять несколько листьев, но я смогла оттолкнуть от себя эти мысли.

Не сейчас, Лили Стром. Не сейчас.