Иден - 2

Я видела, как Робин лицедействовал, обзывая полицию «шлюхами», а Федерика материлась на итальянском, но я также заметила, что адреналин бурлил у них в крови от успешно проведенной операции, скорее всего от осознания, что им удалось закрыть еще один гадкий наркопритон. Я понимала, что, наверное, почувствовала бы то же самое, если бы не находилась в таком шоке. Я не могла забыть глаза этого мальчика наркоторговца. Ни одному из арестованных не будет предоставлена помощь, в которой они отчаянно нуждались, они настолько больны, что не в состоянии получить ее сами. Они просто будут задержаны на какие-то временя, затем их отпустят, и весь цикл повторится сначала. Это война, при которой нет победителей, только «хорошие» показатели ликвидации преступности, похвала от начальства и еще больше финансирования, причем что полиции, что наркоторговцев.

Сквозь разбитую дверь, просачивался яркий дневной свет. Я заплакала от облегчения, вздохнув глубокий глоток свежего воздуха и повернула лицо вверх, словно в молитве. За эти несколько секунд моя душа расцвела, а затем была грубо вырвана с корнем, как будто я была одуванчиком, который никому не нужен и меня толкнули в ожидающую патрульную машину. Я выглянула в окно и увидела собравшихся соседей из этого дома и близлежащих, которые наблюдали за таким захватывающим действием. Один из них встретился со мной глазами, в них не было жалости или сочувствия, только осуждение и отвращение на лице. Я была всего лишь еще одной наркоманкой для него.

Я повернулась к арестовавшего меня офицеру.

— Я полицейская, из UCO, — он пробежался по мне глазами, его взгляд был совершенно пустым.

И ответил с сарказмом:

— Без сомнений.

Я больше ничего не сказала, пока Робин не пришел за мной в местный полицейский участок, куда нас привезли.

— Мы схватили их, — сказал он, все еще под впечатлением.

— И ты была великолепна, — добавила Федерика, явно находясь в приподнятом настроении.

Я была слишком шокирована и потрясена, чтобы ответить. Я чувствовал, как у меня дрожат губы и слезы наворачиваются в глазах, но я стиснула зубы, проглотила свои эмоции и попыталась успокоиться. Я поняла, что они оба знали, что это не будет простой контрольной закупкой. Это был полноценный захват, но они не проинформировали меня об этом, потому что это была своего рода проверка.

И я не собиралась сейчас проваливаться или разваливается у них на глазах.

Я хотела, чтобы в своем рапорте они написали, что я выдержала и была сильной… что я была той мышкой, которая поймала Льва.

5.

На следующее утро я стояла в спартанском кабинете детектива-сержанта Дики Миллса. Он пользовался этим кабинетом, как UCO в течение многих лет. Теперь он имел высокий военный чин и руководил спецоперациями вместе с пятью другими офицерами под прикрытием. Он ездил на BMW 7-й модели и был беззастенчиво, беспардонно упрямый, но на него можно было положиться.

На нем был одето серое поло от Армани, кремовые брюки с отутюженными стрелками, словно острие ножа, и лоферы от Прада. Он уперся ладонями о край письменного стола, и показался его золотой Ролекс.

— Есть курс в течение двух дней для офицеров под прикрытием. Я хочу, чтобы ты пошла на него.

— Да, сэр.

— Получишь детали у Робина.

— Да, сэр, — уверенно ответила я.

— На этом все.

— Благодарю вас, сэр.

— Придешь ко мне после... если пройдешь. 

* * * 

Курс для офицеров под прикрытием проходил в учебном центре в Хендоне, оказалось, что он был рассчитан на две недели, а не на два дня и был чертовски тяжелым — курс обучения включал в себя допросы, ролевые игры, воплощение в определенную роль в режиме реального времени, психометрические и психологические тесты, оценка личности и заключительное собеседование с хладнокровными офицерами этого курса.

Нас поступило двенадцать на этот курс. Я думала, что моя Полицейская Академия своего рода средство высасывания из призывников индивидуальности и промывания мозгов, подразумевая беспрекословное подчинение иерархии власти во все времена, но этот курс для офицеров под прикрытием разрушал и жестко перемалывал рекрутов, накачивая своего рода «стероидами».

В течение двух недель мы подвергались жутким стрессам, усталости и дезориентации, при этом имея невероятно интенсивный график и недостаток сна. Однажды я легла спать в 5.30 утра и должна была уже вернуться в аудиторию в 8.00, наши преподаватели часто злоупотребляли своими обязанностями, унижая нас и совершенно не стеснялись этого. Один даже назвал меня сучкой. Троих просто выгнали, и мы больше никогда их не видели. Двое разрыдались и ушли сами.

Как-то нас фактически вынудили пить до раннего утра с персоналом, участвующих в ролевых играх на протяжении всей ночи, чтобы посмотреть сможем ли мы сохранить созданные нами образы, когда будем пьяны. Даже выходные не приносили нам передышки — поступали новые задания, при которые требовалось облазить весь Лондон, и заканчивали мы только в полночь.