Идентичность: юность и кризис

Конечно, к психоаналитикам идут в основном люди, не выдерживающие напряженности современной американской жизни: множества альтернатив, контрастов, полярных противоположностей. Например, постоянная боязнь быть связанным прочными обязательствами: желание сохранять свободу на случай появления более широких и лучших возможностей. В своих перенесениях4" и сопротивлениях пациенты воспроизводят предпринятые ими в критические моменты своего детства ущербные попытки совместить быстро меняющиеся и резко противоположные остатки национальных, региональных или классовых иден-тичностей. Психоаналитик вводится в бессознательные жизненные планы пациента. Его идеализируют, особенно если он по происхождению европеец, сравнивают со своими американскими предками. Или наоборот: ему оказывается противодействие как умному врагу потенциально успешной американской идентичности.

Но пациент может найти в себе смелость воспринимать неожиданности американской жизни и крайности борьбы за достижение экономической и культурной идентичности не как навязанную извне враждебную реальность, а как возможность достижения более универсальной человеческой идентичности. Эта возможность ограничена в тех случаях, когда у индивида в детстве область чувственного восприятия была обедненной или когда "система" мешает ему свободно использовать свои возможности.

Работая с ветеранами, уволенными из армии до окончания военных действий с диагнозом "невротик", мы периодически сталкивались с симптомами частичной дохери способности у"эго-синтезу". Многие из этих людей действительно регрессировали до "уровня потери способности функционировать"8. Границы их "эго" расплылись, они потеряли способность абсорбировать шоковые впечатления. Любая неожиданность, напряжение, внезапно посту-

75

пившее извне ощущение, импульс, воспоминание могли вызвать гнев и тревогу. Постоянно "взведенная" нервная система реагировала как на внешние раздражители, так и на телесные ощущения повышением температуры, учащенным пульсом, режущими головными болями. Бессонница не давала восстановить за ночь механизмы эмоциональной защиты, упорядочить во время сновидений эмоции. Потеря памяти, невротическая псевдология+ и путаница в мыслях свидетельствовали о частичной потере рр_иентаци_и в прощранстве и времени. Поддающиеся определению остаточные симптомьГ "неврозов мирного времени" там, где они были, носили фрагментарный и искаженный характер, как если бы "эго" было неспособно даже на нормальный невроз.

В некоторых случаях причиной такого расстройства "эго" было то, что человек стал очевидцем насилия, в других - постепенное действие множества различных раздражителей. Видимо, эти/люди устали от слишком большого количества переменР затрагивающих одновременно слишком многие стороны жизни. У них всегда наблюдались соматическое напряжение, социальная паника и "эго-тревога"*". Но главное, эти люди чувствовали, что они больше "не знают, кто они такие": наблюдалась явная утрата "эго-идентичности". Ощущение тождественности самому себе, целостности и вера в свою социальную роль были утрачены. Именно в процессе этих клинических наблюдений я впервые понял важность допущения о потере чувства идентичности, что и совершенно оправданно, и сразу вносит ясность в дело.

Чувство идентичности в армии было сильнее всего у тех, кто успешно продвигался по службе или входил в высокомеханизированные соединения. Однако люди, чья "эго-идентичность" во время военной службы укреплялась, иногда ломались после увольнения, когда выяснялось, что сформированный у них во время войны образ "я" не соответствовал их более скромным возможностям в гражданской жизни. Но многие не находили в армейской жизни с ее ограничениями и дисциплиной идеальных моделей поведения. Ведь американская групповая идентичность поддерживает "эго-идентичность" отдельного индивида только тогда, когда ему удается сохранить некоторый элемент намеренной неопределенности решения, когда он

76

смог убедить себя, что следующий шаг зависит от него и что независимо от того, меняется сейчас что-то в его жизни или нет, выбор: уйти или повернуть в противоположном направлении - всегда остается за ним. Переселившемуся в США человеку не понравится, если ему скажут: уезжай; а человеку, живущему где-то постоянно, - если ему скажут: сиди здесь. Стиль жизни и того и другого предполагает наличие альтернативы, которую он может обдумать, принимая самые личные и индивидуальные решения. Для многих солдат идентичность военных была отражением жалкого прототипа простофили, который позволяет сбить себя с толку, помешать ему гоняться, как другие, за удачей и девушками. Но в Америке быть простофилей - значит быть социальным и сексуальным кастратом. Если ты простофиля, даже родная мать тебя не пожалеет.