Идентификация Борна

Что же, черт возьми, произошло?

Рене Бержерон в отчаянии отбросил телефонную книжку и отошел от телефона. Сейчас он был не в состоянии контролировать свой голос и движения.

– Мы проверили все кафе и бистро, где она бывала хоть раз!

– Нет ни одного отеля в Париже, где был бы зарегистрирован человек, назвавший себя Чарльзом Бриггсом. – подтвердил седоголовый оператор, сидя в утомительно удобном кресле возле второго телефона. – Прошло уже более двух часов. Вполне вероятно, что она убита.

– Но она очень мало знает и ничего не знает про старика.

Модельер вперил свой взгляд в оператора.

– Скажи мне все-таки еще раз, почему ты уверен, что этот человек – Борн? Что ты еще о нем помнишь?

– Не знаю, почему я так уверен. Я только сказал, что это был Кейн. Если бы ты мог описать его поведение в разных ситуациях, это стало бы важным подтверждением моих слов.

– Борн – это Кейн. Мы отыскали его в документах, оставшихся после операции «Медуза». И это одна из причин, почему ты теперь работаешь здесь.

– Если он называет себя Борном, значит, это не то имя, которое Кейн использовал раньше. В составе «Медузы» было некоторое количество людей, не сообщавших свои настоящие имена. Им гарантировалось сохранение инкогнито, поскольку у многих имелось преступное прошлое. Он был одним из них.

– Но почему ты считаешь, что это был именно он? Ведь все, кто был там, в Азии, рассеялись по всему миру. Ты и сам оказался в такой ситуации.

– Я мог бы просто сказать, что он появился здесь, в Сен-Оноре, и такого заявления было бы достаточно, но дело гораздо сложнее. За этой уверенностью стоит очень многое. Мне пришлось наблюдать его в деле. Я был назначен в группу, которой командовал именно он. Все, что тогда с нами происходило, забыть невозможно, как невозможно забыть и этого человека. Этот человек вполне может быть Кейном.

– Рассказывай дальше…

– Нас выбросили с парашютами глухой ночью в секторе, который назывался Танкуанг. Целью нашей группы было освобождение американца по имени Вебб, захваченного вьетконговцами. Мы тогда еще не знали этого, но приказы, которые определяли эту операцию и ее проведение, не оставляли сомнения, что это одна из самых важных операций за все время нашего участия в военных действиях. Даже перелет из Сайгона происходил в ужасных условиях. Дул сильный штормовой ветер, мы летели на высоте тысячи метров, самолет трясло так, что он был готов вовсе развалиться на куски. И при подобных условиях он приказал нам прыгать.

– И вы прыгнули?

– Его оружие было направлено на наши головы. В каждого из нас, когда мы направлялись к люку. Возможно, мы могли погибнуть и там, внизу, но здесь у нас не возникало желания получить пулю в голову.

– Сколько вас было?

– Восемь.

– Вы могли бы обезопасить себя.

– Ты его не знаешь.

– Продолжай, – произнес Бержерон, неподвижно уставившись в стол и пытаясь сосредоточиться.

– Внизу мы собрались, но нас оказалось лишь семеро. Двое, видимо, погибли при прыжке. Удивительно, что я остался жив. Я был самым старшим по возрасту и самым неповоротливым, но отлично знал местность, поэтому меня и взяли на эту операцию, – оператор помолчал, напрягая память. – Менее чем через час мы поняли, что угодили в ловушку. Почти двое суток мы находились под постоянным огнем противника. Как ящерицы, мы пробирались через джунгли, пытаясь оторваться от преследователей… Ночью он всегда уходил один. Там, куда он направлялся, слышались взрывы и стрельба. Он уходил, чтобы убивать. Всякий раз, когда он возвращался, нам удавалось продвинуться еще ближе к лагерю. Иногда мне казалось, что мы – овечки, сами идущие на убой.

– Но почему же вы от этого не отказались? Ведь вы не являлись регулярной армией, и ваше подчинение приказам было до некоторой степени условным.

– Он утверждал, что это единственный способ остаться в живых, и в этом имелась определенная логика. Мы находились далеко за линией фронта, мы нуждались в помощи и снабжении, а чтобы получить все это, мы обязаны были найти этот лагерь и, если удастся, захватить его. У нас не было выбора. Если бы кто-то стал возражать, он бы пустил ему пулю в голову, и все это отлично понимали. На исходе третьей ночи мы наконец взяли этот лагерь и нашли там американца по имени Вебб. Он был еле живой, но еще дышал. Нашли мы и двух человек из нашего отряда, которых считали погибшими. Белого и вьетнамца. Они были вполне здоровыми, и наше вторжение их ошеломило. Оказывается, им заплатили, чтобы заманить нас в ловушку. Точнее – заманить его, как я подозревал.

– Кейна?

– Да. Вьетнамец увидел нас первым и убежал. Белого человека Кейн прикончил. Он просто подошел к нему и снес ему череп выстрелом из пистолета.

– Потом он вывел вас назад?

– Четверых из нас и американца по имени Вебб. Пятеро погибли. Именно во время этого ужасного путешествия назад я много раздумывал, что это за человек. Мне становилось все яснее, почему слухи о том, что он самый высокооплачиваемый наемник среди членов «Медузы», могли соответствовать истине.

– В каком смысле?