Иди через темный лес. Вслед за змеями

Очертания ледяной глыбы размылись и растаяли.

И когда от кристалла остался только холод и несколько блестящих кусочков на земле, Марья открыла глаза.

23 Начистоту

Я ждала ее первых слов и боялась их. Вот сейчас она ляпнет привычную грубость, и зыбкая радость встречи исчезнет, вернется тяжесть ярма на шее, тяжесть долга и ответственности. Но Марья молчала, тряслась и переводила взгляд с меня на Финиста и обратно. Когда пауза затянулась до неприличия, она порывисто бросилась ко мне и уткнулась лбом в грудь.

– Тише, милая, – дрогнувшим голосом прошептала я, осторожно обнимая ее за плечи. – Все хорошо. Я тебя нашла, сейчас мы пойдем домой…

Она тряслась в моих объятиях не то от запоздалого страха, не то от беззвучных рыданий.

– Ты уверена, что это настоящая твоя сестра? – тихо спросил шаман из-за спины. – Уверена, что не очередная тварь под личиной?

Я хотела рявкнуть на него, мол, как смеет он сомневаться, что после всех испытаний и мороков я снова могла обмануться. Но я смолчала. В конце концов, он прав, а мне могло глаза застить бездумное облегчение. Да и Яга предупреждала, что вместо сестры я могу найти пустое тело.

Словно почуяв мои сомнения, Марья подняла на меня глаза, испуганные, усталые и отчаявшиеся, повзрослевшие. Она не проспала все это время в камне, нет. Она ждала, не смея надеяться.

Я сглотнула ком в горле и, стискивая пальцы на ее плечах, тихо выдохнула:

– Я… я верю.

Не размыкая объятий, я осторожно повела ее к выходу из пещеры, прочь из темноты ее темницы.

– Не так быстро, дорогая моя. – Финист с улыбкой преградил нам путь. Марья сильнее прижалась ко мне, пытаясь спрятаться, защититься от мертвого взгляда. – Напоминаю, тебе все еще нужно мое общество. Не лишай же себя его.

– С чего бы?

Финист с хрустом размял шею, и на секунду мне почудилось, что это огромная гниющая птица взъерошила перья.

– Во-первых, вспомни, что в твоей сестре живая, вкусная кровь, и сотни навьих духов в клочья растерзают любого, чтобы впиться в ее тело, высосать ее досуха, а потом натянуть его на себя, как платье не по размеру… – Он резко повернулся в сторону, даже до того, как я услышала мягкие шаги шамана. – И не думай, что твой амулет ее спасет. Ты же не можешь не знать, – тут Финист растянул губы в неприятной улыбке, – он уже растерял почти всю силу. Да и что с тобой-то станется, если хоть такой – хлипкой да ненадежной – защиты лишишься? И в тебе лакомство для навий найдется!

Шаман замер, нерешительно поглаживая веревочку амулета. Мой верный друг смотрел только на меня, готовый пожертвовать собой ради шанса для меня и Марьи. Но я не могла принять такую жертву.

Отрицательно качнув головой, я тихо спросила у Финиста:

– А во‐вторых? Тоже какая-нибудь гадость?

– Ты поразительно догадлива, хотя я и не стал бы называть это гадостью… Видишь ли, у меня было достаточно времени, чтобы твою сестру… скажем так, узнать получше. – Он отвесил Марье глумливый поклон, и та со всхлипом отвернулась. На мгновение он сморщился, но все так же ядовито продолжил: – Конечно же, я не мог упустить случай и не отблагодарить твою сестрицу… самым подобающим образом.

В глазах потемнело. Как со стороны я услышала низкий хриплый рык, пальцы обожгло, словно кислотой, и в следующий миг, когда зрение ко мне возвратилось, я обнаружила, что сижу сверху на Финисте, вцепившись в его шею, пытаюсь душить, но его плоть под моими ладонями расходится, тронутая разложением. Я ни на йоту не усомнилась в грязных намеках сокола, и даже пузырящийся под ладонями гной не мог заставить меня разжать пальцы.

– Если ты, мр-р-разь, если ты ее хоть пальцем тронул, – сквозь зубы процедила я, все пытаясь сдавить его горло посильнее, – я тебя уничтожу, я ощиплю тебя, как курицу!

Я обтерла ладони об его же плащ и встала, нервно поводя плечами. Вспышка звериной ярости напугала и меня саму, но я старалась этого не показывать. Финист с трудом поднялся, широко разевая рот, как рыба, выброшенная на сушу. Тронутая разложением плоть медленно восстанавливалась, дыры средь истлевших мышц закрывала новая, чуть розоватая кожа.

– Ты слишком плохо обо мне думаешь, дорогая, – сипло произнес Финист, криво улыбаясь и потирая горло. Кажется, его тоже напугала моя ярость. Кажется, он сам уже был не рад своим словам.

– Он только меня порезал, – сдавленным шепотом выдавила Марья из-за спины шамана. Голос ее звучал чуть хрипловато, как после долгой простуды, и она растирала шею, всю в красных пятнах, словно не Финиста я душила, а ее. – Вот, чуть выше запястья, и крови собрал. – Сестра расправила плечи и уже громче, со злой насмешкой произнесла, на мгновение став похожей на себя прежнюю: – И если я не ошибаюсь, то лучше бы он и вправду меня изнасиловал – ты ведь об этом подумала, так?

– Всего пара капель, – довольно улыбнулся Финист, блеснув мелкими зубами. – Для братания больше и не требуется.

– Зачем?! – с бессильной злобой выдохнула я.