Иди и не греши

Мужчина, который подсел на лавочку в самом начале четвертого, выглядел мирно и располагающе. Он неторопливо развернул газету, надел очки и принялся читать, что было воспринято Димой, как необходимая конспиративная прелюдия. Дима даже заметно приободрился, решив, что это именно и есть Смидович, но тут его похлопали по плечу и спросили из-за спины:

— Юноша, закурить не найдется?

Дима вздрогнул, испуганно обернулся и увидел худого, коротко стриженного мужчину в темных очках, одетого просто, но изысканно. Он посматривал на Диму чуть насмешливо, и это выбивало его из колеи.

— Да, да, — пробормотал он. — Курить вредно, я хотел сказать.

— Тогда я непременно брошу, — сказал мужчина. — Пойдем, прогуляемся.

Дима неохотно поднялся, и Смидович дождался его. Они пошли по аллее сквера.

— Чего ты мандражируешь, сердечный мой? — усмехнулся Смидович. — Мы еще ни о чем не договариваемся, а ты уже зажат, как пацан на первом свидании.

— Да, действительно, — хмыкнул Дима, пытаясь прийти в себя. — Значит, вы и есть Смидович Леонид Евгеньевич?

— А ты кого-нибудь другого ждал?

— Ну, если говорить по существу, — сказал Дима, — то вас я точно не ждал. О чем вы хотели со мной поговорить?

— А ты и не знаешь, да? — хихикнул Смидович. — О монетках хотел поговорить, о кругленьких таких.

— Да? — сказал Дима. — Ну, валяйте.

— Чего тебе валять? — не понял Смидович.

— Говорите, — сказал Дима. — Мне будет интересно про монетки послушать.

Смидович что-то прошипел и улыбнулся змеиной улыбкой.

— Слушай, котенок, ты со мной так не говори… Я ведь могу в угол поставить.

Дима располагающе рассмеялся.

— Дружище, а вы со мной почему так разговариваете? Я с вами на нарах не сидел, уголовный мир мне сугубо противен, а если вы просто хотели меня попутать, то не следовало приезжать сюда. Вы ведь на моей территории, понимаете? Вот, посмотрите вокруг, все эти люди меня более или менее знают, и ваша феня здесь никак не проходит. Я вовсе не собирался вести с вами никаких переговоров и если пришел сюда, то только из уважения к нашему общему знакомому.

— Короче, — прервал его Смидович. — Монеты принесешь вечером сюда же. Бабки будут, понял?

Дима посмотрел на него чуть удивленно, и тот отвел взгляд. Потом неожиданно схватил его за руку и прижал к стене, зашипев прямо в лицо:

— И нечего мне тут кипиш затевать, понял? Я таких чайников на дух не выношу, по стенке размажу.

Дима улыбнулся.

— Вы, что же, драться со мной будете?

— Нарываешься? — захрипел Смидович, и Дима почувствовал, как нервно задрожала его рука.

— Отец Димитрий, — услышали они.

Мимо проезжал на санях толстый сельский фельдшер Гена Драгунов и, заметив конфликтную ситуацию, остановился.

— Чего он от вас хочет? — спросил Гена.

— Да вот я тоже думаю, чего он от меня хочет? — сказал Дима.

— Проваливай, ты, бацилла!.. — рявкнул Смидович в сторону фельдшера.

Гена закрепил поводья и стал спускаться. На другой стороне улицы остановились двое парней из старших классов той самой школы, где учительствовал Дима, и тоже смотрели в их сторону. Из окна выглянула бабка.

Смидович понял, что у него нет шансов диктовать свои условия, и отпустил Диму.

— Мы еще поговорим, — сказал он, ткнув в него пальцем, а сам резко шагнул навстречу фельдшеру.

Тот приближался, тяжело переваливаясь с ноги на ногу и пыхтя.

— Ты чего хотел, — двинулся на него Смидович, сжимая кулаки.

— О! — сказал фельдшер, усмехнувшись. — Он больной, что ли?

Они были приблизительно одного роста, но Гена был раза в два, а то и два с половиной толще. Дима знал, что он занимался тяжелой атлетикой и борьбой, но Смидович этого знать не мог. Он резко выбросил вперед руку и разбил нос добродушному фельдшеру. Тот растерянно хлюпнул носом.

— Еще хочешь? — рявкнул Смидович, сообразив наконец, что у них слишком разные весовые категории.

— Ага, хочу, — прорычал Гена, наступая.

Смидович снова попытался его ударить, но тот перехватил его руку и совершил бросок через бедро. Смидович совершил сальто в воздухе и грузно ударился об землю.

— Ты ж убьешь его, Геннадий! — закричала бабка из окна.

Старшеклассники рассмеялись.

— Чего с ним делать, отец Димитрий? — спросил Гена, придерживая лежащего за руку.

— Тащи-ка ты его к Володе Левшину, — предложил неожиданно Дима. — Там разберемся, что это за фрукт.

Они связали бандита его собственный ремнем, бросили на сани и повезли к милицейскому участку. Смидович сначала только плевался и хрипел, потом пришел в себя.

— Вы, козлы вонючие! — стал он ругаться. — Куда вы меня тащите?

— У нас тут нравы простые, — сказал Дима, улыбаясь. — Камень на шею и в прорубь.

— Пусти, зараза! — дернулся Смидович.

— Отпустим, — пообещал Гена, управляющий лошадью. — Насовсем отпустим.

Смидович дернулся еще, потом понял, что вырваться не удастся.

— Слушай, ты, попенок, — заговорил он с угрозой. — Ты понимаешь, что за меня тебе кишки выпустят? И борову твоему тоже!..

— Какой крутой! — подивился фельдшер Гена.

— Ты, Геннадий, не смейся, — сказал Дима. — Если мои подозрения верны, то человека за магазином эти друзья прирезали.

Гена даже лошадей остановил, чтобы внимательнее присмотреться к задержанному.