Иди и не греши

— Галка, отвали! — рявкнула Магдалина. — Я тебя терплю, — но и мое терпение может кончиться. Врежь ей, Лора, по мягкому месту…

Лоретта замахнулась, чтобы ударить, но руку ее перехватила вскочившая Изольда, вырвала дубинку и оттолкнула к стене.

— Галя, — сказала Магдалина, стоя перед ней. — Ты многим рискуешь, дорогая моя…

— Вали отсюда, Зинка, — сказала ей Изольда. — А то я вам мягкие части отобью, ты меня знаешь…

Матильда испуганно юркнула в дверь, а Лоретта проговорила с сомнением:

— Пошли, Магда… Мы ее потом прихватим.

Магдалина тяжко вздохнула, покачала головой и пошла к выходу. Там она остановилась, повернулась и сказала:

— Мы еще поговорим.

Изольда не ответила, и дверь закрылась. Изольда подошла, закрыла дверь на замок, вернулась и молча улеглась на кровать, положив дубинку рядом.

— Спасибо тебе, — сказала ей Настя.

— Отстань, — буркнула Изольда.

— Ты с ней была в хороших отношениях? — спросила Настя.

Изольда сначала промолчала, потом ответила:

— Мы рожали вместе. Потом она мне помогала, а потом… В общем, это она меня на это дело сосватала. Танцевать я уже не могла, а жить на что-то надо, тем более с маленькой девочкой. Вот я и начала…

Настя вздохнула и покачала головой.

Специальный агент Алхимика приехал уже во второй половине дня. Это был известный Мише бомбардир Федя Брэк, с которым прибыл и его верный помощник и телохранитель Толик Пак. Пак был корейцем, в свое время вел школу каратэ, и в деле был великолепен. Легенды утверждали, будто у него такая реакция, что позволяет увернуться от пули. Сам Федя был человеком легкомысленным и часто любил шумно поразвлечься, так что Пак его подчас выручал из самых безвыходных ситуаций. Вот и теперь Федя был намерен соединить исполнение дела с проведением легкого отдыха на Анталийских курортах, о чем он сразу заявил Мише.

— Между прочим, вот где клиентура, — говорил он за рюмкой коньяка в номере у Миши. — Вы там просто озолотитесь со своими шлюхами.

— Там уже давно все схвачено, — сказал со вздохом Веня. — Это ведь тоже рынок, тут разумно поделены сферы влияния. Если мы полезем не в свой регион, то и автобус сгорит, и жертвы будут.

Федя улыбнулся:

— Тебе виднее, старый сводник. Лично я предпочитаю китаяночек, они же такое вытворяют!..

— Ты можешь объяснить, что это за долбаный пакет, и почему из-за него такой шум? — спросил Миша, подливая коньяк.

— А, ввязались в гнилуху, — сказал с досадой Федя. — Это политическое дело, Миша. Кого-то наверху надо срочно подсадить, то есть обосрать с ног до головы в глазах фирмачей. Короче, надо сорвать одно намечающееся соглашение с Валютным Фондом. Есть один старый гэбист, который откуда-то поставляет крутой компромат, вот он и передал этот пакет за определенную круглую сумму. А к Алхимику обратились люди из правительства с предложением перехватить это письмецо, что он и сделал.

— А баба при чем? — не понял Миша.

— Баба случайная, — сказал Федя, махнув рукой. — Я вообще удивляюсь, как ее не сцапали, потому что с той стороны работают тоже серьезные парни. В деле очень крутые бабки, так что вашей кобыле станет гораздо легче, когда вы эту бабу сбросите со своего воза.

— Ты ее заберешь? — удивился Миша.

Федя выпил коньяк и спросил:

— Кого?

— Бабу?

— Да на фиг она мне нужна, баба ваша? — удивился Федя. — Это я так, образно говорю… Баба мне до лампочки.

— Это хорошо, — сказал Миша со вздохом. — А то у меня на нее большой зуб вырос. Я ее теперь в крутой оборот пущу, гадом буду.

— А что, там есть на что посмотреть? — спросил с интересом Федя.

— Да ну!.. Старая ведьма, одно слово… Но наглая, как танк. Теперь я этот танк обломаю…

— Нельзя, — сказал вдруг Пак, который сидел за столом молча.

— Что нельзя? — спросил Миша осторожно.

Он опасался корейца, который однажды на его глазах разрубил ударом ребра ладони спинку стула.

— Бабу нельзя отпускать, — уточнил кореец. — Мочить надо.

— Ах, да, — вспомнил и Федя. — Я уже прибухал… Да, действительно, там наверху решили ее замочить. Она слишком много знает, и про Алика, и про Лазаря… Шефу не хочется светиться, он надеется уладить отношения с коллегами. Надо ее упрятать здесь, понятно?

— Понятно, — кивнул Миша. — Я не против, вообще-то… Но вначале я бы хотел с ней тесно пообщаться, если вы не возражаете…

— Да сколько угодно, — Федя улыбнулся. — Ты ведь старый греховодник, Миша… Тебя, что, возбуждает сопротивление женщины, да?

— Ее сопротивление меня возбуждает, — сказал Миша.

— Вывезешь ее куда-нибудь, — сказал Федя, — и порезвишься. Дать тебе Пака для дела?

— Не надо, — отказался Миша. — Мне Шурик поможет, он тоже на нее глаз положил.

— Но сначала дело, — сказал Федя, подняв палец. — Давайте ее сюда, вместе с пакетом. Я буду выражать ей благодарность фирмы, — он вдруг рассмеялся и опрокинул на себя рюмку коньяка.

— Веня, сходи за бабой, — приказал Миша. — И пусть свой пакет не забудет.

Веня кивнул, почтительно улыбаясь, и поспешил выйти.

Пак вытирал смеющегося Федю салфеткой и говорил ему:

— Хватит пить, эй!..

— Брошу, — обещал Федя, ухмыляясь. — Непременно брошу…