Иди и не греши

— А что, не хочется? — спросил Пак, насмешливо за ним наблюдая.

— Чтоб они сдохли, — сказал Федя. — Я и не думал, что это дело займет столько времени. Теперь еще в Ташкент…

— Не торопись, — сказал Пак добродушно. — В Ташкенте у меня дядя живет. Я ему звякну, он проконтролирует прибытие… В Ташкент можем и завтра, да?

Раздался стук в дверь, и Пак насторожился.

— Кто там еще? — пробормотал он.

— Девка твоя, — хмыкнул Федя. — Еще хочет… Открывай, ладно!..

Пак пошел открывать, а Федя допил пиво, отбросил в сторону банку и стал подниматься. Надел махровый халат и вышел.

Там, в комнате, стоял бледный Миша Дадиани и заплетающимся языком говорил:

— Я утром спохватился только, открываю, а он уже синий…

— Кто синий? — спросил Миша, присаживаясь в кресло и закуривая.

— Венечка! — воскликнул Миша. — Вы же его повязали и забыли!.. Он там задохнулся, в шкафу!.. Совсем!..

Федя затянулся, выпустил струю дыма, стряхнул пепел.

— Так, — сказал он. — Так тебе еще и мокруха светит, Миша!..

— Я-то тут при чем? — вскричал Миша. — Я же его не вязал, в шкаф не совал!..

— А кто совал? — вкрадчиво спросил Федя.

Миша притих.

— Сам знаешь, кто, — буркнул он.

— Так ты чего, настучать на нас хочешь? — ласково спросил Федя. — На лучших друзей, да?

— Я не собираюсь на вас стучать, — сказал Миша. — Я только прошу помочь. Сунем его в автобус и выбросим где-нибудь в горах.

Федя снова медленно затянулся.

— Тебе бы, сука, яйца оторвать надо за то, что ты бабу упустил, — выругался он. — Но я тебя прощаю. Педика своего сам хорони, как знаешь, а мы сваливаем. Пак, ищи такси!

— Понял, — сказал Пак и вышел.

— А я как же?

Федя посмотрел на него холодно.

— А как хочешь, — отрезал он.

Женя лежала на кровати, спала и изредка вздрагивала во сне. Додик устроился у окошка с биноклем и наблюдал за центральным входом. Не то, чтобы он чего-то там ждал, просто надо было что-то делать, вот он и сел наблюдать. Выходили и входили люди, подъезжали и отъезжали машины, и ничего заслуживающего внимания решительно не происходило. Додик закурил, расслабился и подумал о том, что если Жене все же придется прятаться от гнева Маэстро в дальних странах, то и ему в этом бегстве найдется уютное место.

Вдруг он увидел внизу знакомую фигуру и быстро вскинул бинокль. Так и оказалось, внизу появился Пак. Вместе с ним вышел один из рассыльных гостиницы, и кореец тому чего-то втолковывал, куда-то указывая пальцем. Рассыльный кивнул, взял предложенные деньги, поклонился и пошел вниз по ступеням. Пак же вернулся в гостиницу.

Додик приподнялся, для того, чтобы проследить, куда направился рассыльный, и увидел, что тот шагает к стоянке такси. Отмахнулся от одного таксиста, прошел мимо другого и подошел к зеленому «Мерседесу». Поговорил с водителем, указывая ему рукой в сторону центрального входа, и тот сразу завел двигатель.

— Йе мое, — проговорил Додик озадаченно. — Они же сваливают!..

Он растерянно огляделся, бросил взгляд на спящую Женю, помялся, но все же решился ее побеспокоить.

— Дженни! — принялся он ее теребить. — Дженни, крошка!.. Они сваливают!..

Женя сначала что-то жалобно простонала, потом проснулась, огляделась и проговорила осипшим голосом:

— Ты с ума сошел, Додик!.. Я же сейчас никакая!..

— Но они съезжают, — воскликнул Додик. — Уже такси подогнали!

— И хрен с ними, — сказала Женя.

— Ты же их убить хотела, — напомнил Додик с укором.

— Отстань, — сказала она, укладываясь снова на подушку. — Дай мне прийти в себя…

Додик с досады выругался, снова подошел к окну, снова посмотрел вниз через бинокль, махнул рукой и поспешил вон из номера.

Спустился на лифте вниз, прошел в холл и сел в одно из мягких кожаных кресел для посетителей. Взял со столика оставленную кем-то газету, прикрылся ею и продолжил свои наблюдения. Он понимал, что сейчас гнаться вслед за Брэком было бы глупо, но узнать направление их отъезда — уже какой-то шанс на спасение.

— О! — услышал он. — Так ты читаешь по-турецки, да?

Додик поднял голову и увидел свою ночную знакомую, томную Матильду. Та неторопливо проходила мимо и заметила его случайно.

— Привет, — сказал Додик. — Садись, посиди со мной.

— Охотно, — отозвалась та и плюхнулась рядом. — Я уже ног не чувствую, знаешь?..

— Понимаю, — кивнул Додик с улыбкой. — Пропел гудок заводской, конец рабочего дня — да?

— Какой там рабочий день, — пробурчала Матильда. — Дай закурить?

Додик дал ей сигарету и протянул зажигалку.

— Выпить не хочешь? — спросил он.

— Хочу, — сказала она, — но бар еще закрыт. Я сейчас засну прямо здесь…

— Надо беречь себя, — сказал с заботой Додик.

— Хрен-ли беречь!.. — пробурчала Матильда. — Нас с утра всех подняли, заставили бегать по городу, искать эту сучку, которая вчера смылась.

— Это у вас командир такой крутой? — подивился Додик, качая головой.

— Это не командир, — сказала со вздохом Матильда. — Это приехали крутые мальчики из столицы. Ты, может, знаешь Брэка, а?

— Слышал, — сказал Додик. — Но не знаком.

— Вот он и приехал. Понадобилась им эта дура, чтоб ей сдохнуть!..

— Так вы нашли ее?

— В том-то и дело, что она снова смылась, — сказала Матильда.