Иди и не греши

После недолгой охоты в баре Додик подцепил Матильду, которая показалась ему наименее вульгарной среди тех, что ошивались в поле зрения, и предложил ей выпить, прежде чем подняться в номер. Та немедленно заказала себе какой-то коктейль и принялась постреливать на Додика глазами. Додик не спеша цедил свой коньяк, посылая своей избраннице снисходительные улыбки, время от времени поглядывая в зал, где за столиком в углу сидела Женя и наливалась ревностью. Он знал, что играет с огнем, но ему это казалось забавным.

— Ну что, — спросил он, когда Матильда допила свой коктейль. — Пошли, займемся физическими упражнениями, киска?

— Фи, — сказала та, капризно дернув плечиком. — Какой ты прямолинейный, котик… Я тебе нравлюсь, да?

— Я тащусь, — отвечал Додик.

— Ты тоже смотришься классно, — сказала Матильда. — Странно, что мы не встретились в Москве, да?

— У нас еще все впереди, — пообещал Додик.

Она собрала губки и потянулась к нему. Додик наклонился и чмокнул ее, почувствовав запах недурных французских духов. Это приключение стало обретать симпатичные стороны.

Женя за столиком пила коктейль и смотрела в сторону. Она понимала, что Додик должен был раскрутить одну из девиц, потому что они уже заметили нездоровую суету среди путан и забеспокоились. Но ей было глубоко противно представить, как они будут барахтаться в той самой постели, где накануне она испытала столько живого восторга. Особенно ее бесило то, что сам Додик не испытывал никаких сомнений в этом вопросе и шел на постельную сцену вполне охотно. Одно слово, кобель.

В этот момент в зал вошли Миша, Федя и Пак. Федя допился до той степени, когда возникает необходимость пообщаться с окружающими, выразить им или свои симпатии, или даже наоборот. К этому времени Веня Давидович, путанно изложивший уже все свои соображения относительно множества несправедливостей в отношении Насти, что и вынудило его предупредить ее о возможных последствиях, был связан по рукам и ногам широким медицинским пластырем и брошен в большой одежный шкаф, где и задыхался понемногу от бессилия, волнения и приступа бронхиальной астмы. Его оставили на потом. Они уже сообразили, что Настя с Изольдой бежали, но не спешили ничего предпринимать. В этой сложной и щекотливой ситуации следовало соблюсти достоинство. Пак уже наметил ряд необходимых действий, но Федя заявил, что делами он будет заниматься только утром, и потребовал развлечений.

Женя, наблюдавшая за тем, как девушки приветствовали Мишу, поняла, что он являлся их менеджером, и после второй порции довольно крепкого коктейля решительно поднялась и направилась к их столику.

— Ну что, — сказала Матильда Додику. — Я готова… Пошли?

— Летим, — сказал тот.

Она пошла вперед, игриво покачивая бедрами и оборачиваясь назад с загадочной, как ей казалось, улыбкой. Додик шел за ней, кося взглядом в сторону Жени. Он не нашел ее на месте, растерянно глянул в зал и вдруг увидел, как она садится за столик к каким-то незнакомым парням. Додик пригляделся и похолодел, потому что узнал Пака. Пака знали многие в Москве. А узнав Пака, он без труда узнал и Федю Брэка, известного завсегдатая московских ресторанов. Теперь Женя села к ним за столик, и это могло означать все, что угодно. Додик пожал плечами и поспешил за своей избранницей.

— Значит, это вы привезли столичных курочек? — развязно говорила в это время Женя.

Миша хотел сразу прогнать ее, но пьяного Федю заинтересовало новое женское личико, и он пригласил ее посидеть с ними.

— А сама чья? — спросил Миша.

— Сочинская, — сказала Женя.

— О, — сказал Федя восторженно. — Отель «Жемчужина», да? Бывали, как же… Дорогуша, ты тут с кем?

— Так, — сказала Женя, пожав плечами. — Есть один папашка… Перепил вчера, валяется в номере с похмельем.

— Так ты свободная личность, да? — рассмеялся Федя.

— Смотря для чего, — сказала Женя с вызовом.

— Так известно для чего, — рассмеялся Федя. — Для подвига, конечно. Ты способна на подвиг?

— Подвиг, это как? — спросила Женя прямо.

— Подвиг подразумевает коллектив, — заявил Федя. — Давай устроим массовое мероприятие, а? На троих? Я, ты, и вот он, — он ткнул пальцем в Пака.

— Да она же дохлая, — сказал Миша, скривившись. — Возьми любую из моих девочек, они знают, как это делается.

— Не мешай моему искреннему чувству, — пробормотал Федя, улыбаясь Жене сальной улыбкой. — Так что, сочинская принцесса?..

Женя почувствовала легкое головокружение и пожала плечами, предвкушая тяжкое, но сладкое испытание.

— Клиент всегда прав, — объявила она.

Федя засмеялся и поднялся.

— Пошли, Пак, — сказал он. — Доставим удовольствие этой милой девушке, пока ее папашка спит.

Пак поднялся, и они ушли вместе с Женей. Миша проводил их кислой миной и заказал себе коньяк.