Иди и умри

– Антон Павлович, так давать команду на привод в зал или нет?

Он посмотрел на нее, словно увидел впервые.

– Приглашать участников? – уже тихо спросила секретарь.

– Да, Алиса, конечно. Конечно, приглашай.

И снова посмотрел на часы. Как бы то ни было, две минуты у него тоже есть. Набрав номер, он сидел и мечтал о том, чтобы Пащенко не оказался у прокурора на совещании. Новость можно было отложить и на потом, в данном случае ее распространение не имело никакого значения. Но Струге не терпелось рассказать о своем наитии, подтвержденном практикой.

Пащенко был в кабинете. А к телефону не подходил долго, потому что поливал цветы.

– Вадим, у меня мало времени, но много информации. Я имею желание тебе кое о чем рассказать, но не имею возможности. Зато имею возможность начать процесс, хотя делать это не имею никакого желания. Вечером нужно будет обязательно встретиться.

Повесил трубку и довольно потянулся. Вот пусть зампрокурора и потерзает себя сейчас догадками. Перезванивать не станет. Он знает: процесс для Струге – святое. Тут хоть на козырьке балкона виси – пока приговор не объявит, обратно не затащит. Пащенко решил перезвонить Антону Павловичу уже домой. Так вернее.

Глава 7

Но его опередил начальник УР. Он позвонил в тот момент, когда Струге сидел на кухне напротив Саши и без аппетита пережевывал бифштекс.

– У тебя сотовый тренькает, – не убирая из-под подбородка руки, сообщила Саша.

Струге покачал головой, давая понять, что слышит.

– Настойчиво тренькает, Антон, – уже с предупреждением в голосе повторила жена.

Воткнув в недоеденную котлету вилку, Струге встал и направился в зал. Телефон он не вынимал из кармана с момента убытия с работы, поэтому пришлось как следует покопаться в карманах брошенного на спинку стула пиджака. Ему повезло, он успел войти в связь раньше, чем абонент из нее вышел.

– Да! – ковыряясь языком в зубе, бросил Антон Павлович.

– Это Марковников.

Для старого сыщика, как и для всех оперов, время вероятного приема пищи собеседника не имело никакого значения.

– Я не побеспокоил?

– Нет, раз я просил звонить в любое время, – неопределенно ответил Струге.

– Тогда хорошо. Я звоню, собственно, вот по какому поводу. Наши «водомуты», опростоволосившиеся вчера, нынче решили реабилитироваться. И, знаете ли, их усердие принесло кое-какие результаты!

Скрыть интереса Струге не смог.

– Да, слушаю…

– Ребята на катере осуществили вдоль берегов Терновки каботажное плавание. Двигались в городской зоне, потому что искать дальше не имеет смысла. Видите ли, тот, кто топит в Терне трупы и кто их в ней ищет, знает одну простую вещь. Брошенное в воду тело не уйдет из городской зоны по причине шлюзов на севере и дамбы на юге.

– Я бывший следователь прокуратуры, – сказал Струге, желая пресечь дальнейшее возможное усердие сыщика по объяснению простых истин. – Поэтому говорите, пожалуйста, простым языком. Вот эти все «осуществили каботажное плавание», «по причине шлюзов»… Это лишнее, ибо я достаточно хорошо разбираюсь в том, как в Терне нужно правильно топить трупы.

Марковников расслабился и почувствовал себя гораздо лучше.

– Вы облегчили мне задачу. Так вот, неподалеку от Серебристой протоки ребята нашли тело. Мужчина лет сорока – сорока пяти, волосы, как и предполагалось, окрашены хной. Признаки насильственной смерти налицо.

– Какие? – дотошно встрял в рассказ Струге.

– Я же сказал – на лицо, простите за каламбур. Голова разбита в районе темени, физиономия обезображена. Из одежды – голубой пуловер «GUCCI», габардиновые брюки, обувь отсутствует. Под пуловером майка на лямках. Сейчас такую в магазине не купишь. Помните, раньше в продаже были – зеленые, синие?

– Ярлыка на воротнике пуловера нет, как я понимаю, – речетативом произнес Антон Павлович.

– Верно. Зато в кармане брюк есть клочок бумаги, но он настолько испорчен водой, что рассматривать его как вещественное доказательство не имеет смысла. Впрочем, их криминалисты пытаются сделать невозможное. Говорят, там есть какие-то цифры… Кажется, «семьдесят два». Вам эта комбинация ни о чем не говорит?

– Говорит. Год первого хоккейного турнира сборной СССР с канадскими профессионалами.

Марковников что-то буркнул и решил сворачивать разговор:

– В общем, дело возбуждено областной прокуратурой и находится в производстве у их следователя.

Вздохнул, и в этом вздохе просматривался акцент на то, что находки, по его мнению, скорее запутали следствие, чем подсказали верную версию.

– В городе есть хоть кто-то, кто может опознать Кургузова? – спросил Антон.

– Пока результатов нет, но мои люди над этим работают.

Струге взъерошил волосы, отстранил от лица трубку и растер глаза. Он сейчас с огромным удовольствием рухнул бы на кровать и проспал часов десять.

– Марковников, скажите, есть хотя бы первоначальные версии относительно момента смерти этого человека?