Иди к черту, ведьма!

— Нет, — Вера задумалась. — Обычно я знаю, где его носит.

По проходу прошла стюардесса, проверяя, пристегнуты ли пассажиры и подняты ли все шторки иллюминаторов.

— Ладно, скоро я все выясню.

Голос Веры прозвучал так резко и угрожающе, что стюардесса обернулась.

Варфоломей поерзал в кресле, пытаясь поудобнее устроить ноги. Получилось не слишком хорошо. Он посмотрел на Веру. Та сидела, сжав подлокотники своего кресла. Между бровями залегла глубокая складка.

— А как вы встретились? — спросил Варфоломей.

— М-м-м… — отозвалась она.

А потом повернулась к своему соседу, который смотрел в иллюминатор, и тихо, но твердо приказала:

— Спи!

Голова мужчины свесилась на грудь. Он глубоко вздохнул и послушно засопел.

— Ни к чему нам случайные слушатели. Все равно лететь скучно, почему бы и не рассказать? Тем более никакого секрета в этом нет.

Вера придвинулась к Варфоломею, их локти соприкоснулись.

— Русь — не Европа какая-нибудь. У нас всегда было много ведьм, и мы пользовались уважением… Ну, почти всегда. Случись что у человека: занедужил или, там, зависть заела, хочет соседскую скотину попортить, к кому бежать? К ведьме, конечно. Или муж бывает ревнив… Кто поможет смягчить крутой нрав? Снова ведьма. Я в себе с детства этот талант чувствовала, и глаз у меня знаешь какой был? Ух! Берегись.

Вера улыбнулась воспоминаниям и продолжила:

— Жила я себе, горя не знала. Бывало, иду, а мне бабы гостинчик суют: маслице свеженькое или пирог какой. Отвары я им разные готовила. Ну, всякое, конечно, бывало, но совсем темного я не делала. Но как-то приехал к нам в деревню один… Мужик видный, но злой шибко. Лютость в нем была нехорошая. Глаз на меня положил, проходу не давал. Попробовала я отворот на него сделать. Не помогло, еще хуже стало. Ходил и ходил, окаянный. И все повторял, что его буду. И тут вдруг, как назло, двое ребятишек пропали. Сгинули в лесу, как не бывало. И поползли по деревне слухи, что, мол, я их извела. Тут уж ничего не поделаешь, народ доверчивый, впечатлительный. В общем, вломились ко мне в избу. ЭТОТ во главе. Связали веревками крепко. Он меня за косу выволок и шепчет на ухо: «Ну что, ведьма, теперь все по-моему будет». А народ вокруг шумит, ярится: «Ведьма! Ведьма!» Ну и, само собой, предложения разные. Сжечь, утопить, на костер, в колодец… А этот гад только ухмыляется: «Одно твое слово, ведьма, и все закончится». Я молодая была и глупая. В смысле, принципиальная. «Нет, — говорю ему, — не бывать этому». Да и странная надежда у меня была, что люди в себя придут. Для той деревни я много хорошего сделала. Но куда там. Как обезумели. Все темное, что в них было, поднялось. Крови им хотелось. И уже забыли про деток пропавших, лишь бы кого-то обвинить. И этот, конечно, подсуетился. Придумал, значит, что сейчас ведьму сжигать нельзя. В тот год и правда лето засушливое было. Разумная мысль, между прочим… Он сказал, что и в колодце меня топить не следует. Вода паршивой станет.

Вера улыбнулась:

— Вздумай они меня в колодец, Варфоломей, я бы точно его отравила. А ЭТОТ говорит: «Я ведьму сам утоплю, чтобы она никого проклясть не успела перед кончиной». И такую речь убедительную завернул, я аж заслушалась. Было в нем что-то странное. Это я гораздо позже поняла. Может, он сам колдовством баловался. Не знаю. Как бы там ни было, потащил он меня в чащу, к омуту нехорошему и глубокому. Забегая вперед, скажу, что люди все-таки глупость сделали. Надо было им энергию куда-то девать. А как ведьму топят, посмотреть не удалось. Мой домишко подожгли. Нашлись умы светлые, но недалекие, скверну они так изводили. Так вот деревня и сгорела. Потом молва пошла, что я их всех прокляла. Знаешь, я чего не люблю? Вот сделаешь какое-нибудь сложное и темное колдовство — никто не заметит. Все на природу спишут. А когда палец о палец не ударишь, и, так сказать, ни сном ни духом, так бегают вокруг и кричат: «Ведьма! Ведьма!»

Вера принюхалась:

— О! Скоро обед будет. Я почему-то очень люблю еду в самолете. Не знаю даже почему. Вроде и невкусно, но мне нравится.

Действительно, показались тележки.

— Что для вас? Рыба с рисом или курица с макаронами?

Стюардессы попытались разбудить мужчину у иллюминатора.

— Ой, он до Москвы точно не проснется, — сказала Вера.

Словно в подтверждение ее слов мужчина громко всхрапнул.

Варфоломей и Вера выбрали курицу. Черт вяло ковырял белесые комочки в соусе. Еда почти не имела вкуса.

— На чем я там остановилась… А!

Вера продолжила: