Иди к черту, ведьма!

— И правильно, что хотел! — запальчиво сказала Ева. — Вломились с оружием! Нужно было их хотя бы в полицию сдать. Иголки? Да… там, в комоде, в самом нижнем ящике, в коробочке. Нет, я даже поверить не могу, что в наше время такое существует. Охотятся на людей! Это же безумие. Точно нужно было звонить в полицию.

— Людей?

Черт выразительно постучал пальцем себя по рогу.

— Неважно, — отрезала Ева и уставилась в окно.

Она злилась на черта и гордилась им. Боялась и одновременно испытывала странное спокойствие. Никогда ее чувства не были такими противоречивыми и запутанными.

* * *

Ведьма и черт оказались хозяевами радушными и гостеприимными. Еву и Варфоломея по прибытии в особняк накормили легким ужином и напоили чаем, хотя все, чего они хотели, — это спать. Затем Амадей лично устроил небольшую экскурсию по дому и проводил гостей в красную спальню с отдельной ванной комнатой очень мрачного дизайна.

Видя удивленный взгляд Евы, черт сказал, что оформлением занимался его друг.

— Он талантливый, но что-то его на черном цвете в ту пору переклинило. И еще канделябры эти… Свечки сам топил, чтобы воск вот так художественно стекал. Для него они воплощают идею Ада. Черное и красное. Художник. Натура творческая, сами понимаете.

У Евы не было сил рассматривать огромный гобелен, который висел напротив кровати.

— А это Вера сама сплела. Или что там с гобеленами делают?

Ева не помнила, как разделась. Она заснула раньше, чем ее голова коснулась подушки.

Глава 22

— Ева, передай мне, пожалуйста, молоко, — попросил Амадей.

Ева подвинула по столу серебряный молочник в форме коровы.

— Хорошо ли вам спалось на новом месте? — поинтересовалась Вера Сергеевна с улыбкой. — Берите хлеб, сегодня испекла.

Это замечание было лишним, потому что Ева и Варфоломей налегали на булки с похвальным энтузиазмом.

— Да, спасибо. Замечательно спалось. Здесь воздух, видно, чистый и совершенно нет городского шума, — ответила Ева.

Амадей добавил молоко в кофе. Ева с трудом подавила желание схватиться за карандаш и нарисовать безрогого. Но ее память бережно записала образ, чтобы сделать это позже.

А Вера… Невзрачность, которая притягивала взгляд. Ее лицо нельзя было назвать красивым, но в нем чувствовался характер. Вера Сергеевна словно светилась изнутри.

— Ева, что ты думаешь, после завтрака займемся колдовством? Попробуем сегодня определить твои склонности.

— Конечно.

Ева оглянулась на Варфоломея. В глазах застыл невысказанный вопрос, на который черт немедленно ответил:

— Нам с Амадеем нужно кое-что обсудить.

— Да. Устроим чертово совещание. А то люди совсем распустились и страх потеряли.

Ева усмехнулась. Поразительно, как быстро человек ко всему привыкает. Она, ничуть не смущаясь, вела непринужденную беседу с нечистой силой и планировала заниматься колдовством! Порой поверить и принять совершенно невероятное гораздо проще, чем поверить во что-то, поддающееся нормальному логическому объяснению.

Амадей густо намазал хлеб клубничным вареньем и хищно вонзил в него клыки.

Вера Сергеевна покачала головой и проворчала:

— Не торопись. Успеешь. Есть нужно не торопясь…

Завтрак проходил в непринужденной, расслабленной обстановке. Еве даже подумалось, что она находится в каком-то пятизвездочном отеле на морском побережье. Немного тревожил скоропалительный отъезд из Москвы. Да еще и в театр надо ехать. Но, в конце концов, всегда можно добраться на такси…

— Не волнуйся, Ева. Все обязательно устроится, — сказал Амадей, и в глазах его заплясали хитрые огоньки.

«Интересно, получится ли отразить этот эффект в рисунке? Как может в глазах гореть пламя?» — думала Ева.

Ее телефон зазвонил, а черт довольно откинулся на стул.

— Извините, — сказала Ева и вышла из-за стола. — Алло.

По мере того как из трубки лился звонкий голос продюсера, глаза Евы становились все круглее и круглее. Она бросала удивленные взгляды на чертей и ведьму. Те же как ни в чем не бывало продолжали есть. И совершенно не прислушивались к разговору. Правда, Амадея выдавало ухо. Оно слегка подергивалось и поворачивалось в сторону Евы.

— Мне не надо ехать в театр. Там прорвало все трубы, и… премьеру перенесли. Все работы над спектаклем остановлены, — сказала Ева и грозно спросила: — Варфоломей? Ты что-то об этом знаешь?

Черт выглядел совершенно белым и пушистым, его голубые глаза были прозрачно-честны.

— Амадей? Это ты устроил?

В голосе Евы звучало восхищение.

— Нет, — сказал черт, — но я предполагал что-то подобное.

Вера хитро улыбнулась:

— Ева, ты слишком много об этом думала. И мир помог тебе избавиться от проблемы.

— О да, — подтвердил Амадей, — мысли ведьмы материализуются.

— Но я не думала про трубы! — возмутилась Ева. — Как вообще такое возможно?

Амадей и Вера переглянулись:

— Вот именно! Ты не думала про трубы. Трубы всегда прорывает именно в тот момент, когда о них никто не думает. Так сложилось исторически. Считай это улыбкой судьбы. Теперь ты можешь со спокойной душой отдохнуть у нас в гостях.

После завтрака черти скрылись в кабинете Амадея, а ведьмы отправились на веранду.

Вера принесла небольшой сундучок.

— Как ты себя чувствуешь, Ева?