Иди сюда, парень!

Мать твою, не слышит. Я прячусь за стволом ореха и сквозь оптический прицел наблюдаю за ним. Да он совсем спятил: нассал на побеленную стену крайнего дома. И в окно что-то закинул. Взрыв, и Рябой спокойненько возвращается.

– Мы пришли сюда собирать джонджоли, – спрашиваю его, – или воевать?

– Одно другому не помеха, – смеется Рябой и сходит с дороги.

Он исчезает в кустах, я, как хвост, виляю за ним. «Ну и влип же, – думаю. – Больше с этим ненормальным никуда не пойду! И карабин ему верну до срока… Подавись!» А Рябой прислонил автомат к забору и как ни в чем не бывало обдирает цветки с куста. Полкорзины уже набрал. Дрожащими руками помогаю ему, чтобы поскорей заполнить треклятую плетенку и убраться. За высокой травой ничего не видно, и я уже не сомневаюсь, что грузины окружили нас. Страх исполняет на моих натянутых нервах похоронный марш. Я почти не дышу из-за сердца, застрявшего в глотке, и открываю рот, как выброшенная на берег рыба. Еще минута такого напряжения – и жизнь умрет во мне. Я не выдерживаю:

– Пойду на дорогу гляну… Заодно отолью.

Губы Рябого кривятся в усмешке, но мне плевать.

Я снова за тем орехом и не верю своим глазам: трое вооруженных людей вышли из села и направились в нашу сторону. Присев на корточки, взял на мушку впередиидущего и подумал: «Почему, почему я не захватил автомат Рябого?!» Была же такая мысль в голове. Теперь бы уложил всех одной очередью и забрал бы трофеи. Может, вернуться за ним? Нет, поздно, заметят. А подкаблучник внизу не подозревает, в какой мы оказались жопе из-за его дурацкой выходки. Собирает чужой урожай да еще посвистывает: «Сада хар чемо Сулико»[21]. Женушке своей хочет угодить, мерзавец.

– Эй, – шепчу я, – поднимайся сюда, грузины…

Нет, не слышит соловей-разбойник. Что же делать? Гранату? Но тогда и Рябому достанется. Отпадает. Солдаты прошли мост и, подняв пыль на дороге, остановились у ворот. Они были совсем рядом и всматривались в шевелящиеся внизу кусты. Ближе всех ко мне стоял здоровенный малый в камуфляже; на его широкой груди набитый магазинами «лифчик». Он вскинул автомат на плечо и прицелился. Я в него. Линзы оптического прицела увеличили и без того большую голову детины со слипшимися светлыми волосами. Его круглое гладкое лицо было красным и напоминало только что вынутый из воды помидор. Страх уступил место отчаянию, и я выстрелил. Мать твою, промазал! Грузины пригнулись, не понимая, откуда в них пальнули, и, кажется, приняли Рябого за своего, потому что тот тоже замер. Один из солдат сдавленно крикнул:

– Гела шена хар?[22]

Я перезарядил карабин и, направив ствол на детину, бабахнул. Тот зашатался, выронил автомат и обнялся с деревом, а я бросился в кусты. Его товарищи открыли огонь. Ветки посыпались на меня, как лавры на победителя. Рябой куда-то исчез. «Наверное, удрал», – мелькнуло в голове, но все же крикнул:

– Дергаем! Их больше сотни!

И побежал зигзагами, сопровождаемый свистом пуль, как вдруг кто-то схватил меня сзади. Ноги мои подкосились, и я полез в карман за лимонкой.

– Ты куда это намылился? – услышал я голос Рябого. – Что вообще произошло, черт побери?

– Знал бы ты, сколько там грузин, – стал оправдываться я. – Человек двадцать, если не больше. Они хотели убить тебя… но я опередил… завалил одного.

– Ладно, – проскрипел Рябой. – Уходим огородами. На, понесешь корзину. И смотри не рассыпь джонджоли!

Иди сюда, парень!

На трассе близ села Мамисантубани, в ста метрах от нашей границы стоял молодой человек в черном пиджаке и смолил. А я, Кусок и Красавчик Асса сидели в кустах на краю поля, наблюдали за ним и гадали, за каким чертом он явился на нейтральную полосу.

– Наверное, наркоту хочет толкнуть нашим, – предположил Кусок.

Я тут же заспорил:

– Нет, он не похож на барыгу, смотри, какой здоровый, такие либо оружие продают, либо заложников.

– А по-моему, он сутенер, – улыбнулся Красавчик Асса, усаживаясь на сгнивший от сырости сук, который рассыпался под ним в труху, но он ловко, не выпуская винтовки из рук, вскочил на свои могучие кривые ноги горца. Я поймал его взгляд и, приложив палец к губам, прошептал:

– Тсс, не шуми.

Красавчик Асса зыркнул на меня и стал отряхивать от гнили штаны. А Кусок вынул из кармана кожаного плаща пачку сигарет и хотел закурить, но я схватил его за кисть:

– Не надо! Если задымишь, он нас заметит.

– Ну так сделай что-нибудь, – нахмурился Кусок и отдернул руку.

Мне стало страшно, я заскулил:

– Кусок, может, ты пойдешь к нему? Мне с ним не справиться.

– Он же дернет, как только увидит меня.

– Как это? Почему?

– Да потому что я похож на крутого чувака, а ты на крысенка…

– Пошел ты.

– Правда, – поддакнул Куску Красавчик Асса. – Из нас троих ты самый плюгавый. Никому и в голову не придет тебя испугаться.

– Ладно, – говорю. – Хватит. Пойду к нему, остальное как договорились.

– Гряди, – хихикнул Красавчик Асса. – И дьявол да поможет тебе..