Иди в ад!

... надзиратели не были воинами. Они были ... надзирателями. Привыкли к покорности жертв, к страху и парализующему ужасу, который охватывал всякого, кто оказался в преисподней. Никто не смел перечить, тем более сопротивляться. А если и был кто, на такого набрасывались десятки откормленных людскими страданиями тварей, рвали на куски и пожирали трепещущую плоть. Люди смотрели, ужасались и оставляли все помыслы о сопротивлении. И вот свершилось неслыханное – двое обычных людей, мужчина и женщина не испугались! Больше того, убивают их пачками, расстреливают, как пустые бутылки, а в глазах ни капли страха, только презрение. И это ужасало надзирателей и лишало воли к сопротивлению.  Власть - земная, потусторонняя – да любая! – держится на страхе. Словно гигантская глыба нависает она над людьми, грозя раздавить каждого в ответ на неосторожное движение. На самом деле это мыльный пузырь из грязной пены. Она только кажется глыбой – это пустота! И если найдётся человек, который не испугается, не купится, не продаст душу за кусок той грязи, из которой состоит власть, то мыльный пузырь лопнет. Останется мокрое пятно, которое быстро высохнет при свете солнца и ветер развеет пыль...

Антон не заморачивался морально-волевыми качествам противника. Он знал, что отступать некуда, защита ни от кого не придёт, и все, что остаётся – это подороже продать жизнь, чтоб гадам мало не казалось. Выстрелы раздавались один за другим, каждый  заряд находил цель, пальцы точными движениями досылали патроны, лязгала затворная рама, приклад бился в плечо. Грохнул последний выстрел, сухо щёлкнул курок, пустой патронташ падает на землю. Дымится раскалённый ствол, нагретый воздух искривляет пространство, земля вокруг усыпана тёплыми гильзами. Девушка выходит из-за спины, становится рядом, в руке сапёрная лопатка.

- Отдай сейчас же, - шёпотом приказывает Антон. – Я бросаюсь вперёд, ты следом. Успеешь проскочить к развалинам.

- Фиг тебе, – спокойно отвечает Даша. – Бежим вместе.

- Не успеем, сейчас будет залп!

Повинуясь  команде уцелевшего офицера надзиратели  сходят с баррикады и становятся в линию. Строй выравнивается, ощетинивается стволами, нестройным хором щёлкают затворы, приклады упираются в плечи. Наступает та тишина, что называется «мёртвой» -  вязкая, тяжёлая, от которой закладывает уши и где-то рядом тоненько звенят невидимые колокольчики. Кто хоть раз испытал это, не забудет до конца жизни. Время словно замедляет ход, исчезают все звуки и человек будто попадает в вакуум, в зазеркалье, где нет пространства, времени и движения. Только бьётся собственное сердце, мышцы напрягается в предчувствии ударов и душа готовится оставить тело под вспышки взрывающейся боли. Антон успел только рукой толкнуть девушку себе за спину ... раздался пронзительный, режущий уши свист, воздух пришёл в движение, скручиваясь  несколькими пылевыми смерчами, пространство за баррикадой искривилось и задрожало, словно нестерпимый жар опалил изнутри. Громкий и резкий, как удар бича, хлопок оглушил и заставил упасть надзирателей на колени. Погонщики сорвались с крыши, словно в пропасть, неопрятными комьями грязного белья устремились вниз. Только над самой землёй некоторым удалось расправить крылья и затормозить падение, остальные врезались в твердь, словно скомканные мокрые тряпки, с чваканьем и треском костей. Центр баррикады вспыхнул огнём, пламя взметнулось высоко вверх и опало, утратив жар и ярко оранжевый цвет. Появился ослепительно сияющий белый шар, который озарил хмурый сумрак, словно шаровая молния дождливую ночь. Свет гаснет, шар превращается в полукруг и клонится к земле, будто откидная аппарель, по которой быстро бегут люди в камуфляжной форме, в бронежилетах и странных шлемах с блестящими забралами из бронестекла. В руках у каждого автомат со странным трубчатым магазином, похожим на подствольный гранатомёт. Люди соскакивают с аппарели на землю, автоматы непрерывно плюют огнём, треск и грохот разрывают тишину. Растерянные и напуганные надзиратели нестройно отвечают гулкими выстрелами дробовиков. Свинцовая картечь отскакивает от брони неизвестных солдат, как горох. Трассирующие автоматные пули буквально превращают в решето неуклюжие туши надзирателей, пробивают погонщиков насквозь, оставляя после себя дымящиеся дыры. Бойня продолжалась считанные мгновения. Антон так и остался стоять с вытянутой назад рукой, из-за его плеча выглядывает изумлённое лицо девушки.

- Кто эти люди, Антон? – спросила Даша, едва только стихли выстрелы.

- Не знаю ... и форма незнакомая ... оружие какое-то странное, автоматы со шнековыми магазинами ... я ничего не понимаю!