Иди в ад!

Пропадает  туманная дымка, отделяющая светлый мир от нейтральной полосы, пространство распахивается, словно падает занавес, открывается звёздное небо. Звёзд так много, что небо кажется не чёрным, как обычно, а голубым, густо усыпанным блестками. Одна звезда вспыхивает особенно ярко, ослепляя на миг людей, от неё тянется луч. Он приближается к земле стремительно и неудержимо, непрерывно утолщаясь и превращаясь в огромный световой столб. Упирается в землю, растекаясь сверкающим валом. Свет проникает вглубь, кажется, что световой столб соединил далёкую звезду с землёй. Появляются сияющие разными цветами  сферы, одна меньше другой. Они как бы расположены внутри друг друга. Внешняя, самая большая, горит всеми мыслимыми цветами и оттенками. Следующая самая яркая, пылающая. Третья отражает свет предыдущей. Пустое пространство между сферами колеблется, будто горячий воздух знойным летом, отчего всё вокруг заполняется странным, приятным на слух звуком. Поверх сфер на равном друг от друга расстоянии видны удивительные и странные – существа, что ли? – подумал Антон, но потом усомнился – уж слишком чудно выглядели, будто некие клубки светящейся космической пыли, питающиеся светом сфер, очертаниями похожие на людей в ниспадающих одеяниях. Но тогда кто? Неисчислимое количество тонких светящихся нитей исходило от этих существ, они словно плели ловкими пальцами странные сети, которые ниспадали на землю расширяющимися потоками. А там, на земле, в переплетении светящихся нитей неподвижно стояли люди. Те самые, которые мгновение назад вырвались из мрачного мира преисподней – мужчины и женщины, старые и молодые.

Антон оглянулся – Валерий стоит, вытянувшись в струнку, как солдат на строевом смотре, в широко раскрытых глазах смятенье и страх, руки дрожат. Рядом прижалась к плечу Анна, на взволнованном лице горят глаза, нижняя губа прикушена, пальцы нервно мнут край платья. Афанасий спокоен, как и положено старцу, узловатые от мышц руки сложены на груди, в глазах пляшут искорки ленивого интереса, словно он видел такое уже много раз, но посмотреть ещё стоит. Дашка сопит за спиной, пальцы крепко сжимают куртку на поясе, будто боится упасть.

- Там это, крылья ... перья не мешают? – вежливо интересуется Антон.

- Спроси, что происходит! – сердито шепчет девушка и больно, с вывертом, щипает Антона.

- Ух, ё! ... э-э, почтенный старец, что происходит?

- Определение судьбы. Сплетаются воедино нити прошлого, настоящего и будущего, - спокойно ответил Афанасий. – Люди внизу сейчас находятся вне времени. Они, по сути, мертвы. Но скоро  каждый сделает выбор.

- Выбор чего?

- Жизни. Простой или сложной, горькой или лёгкой, короткой и наполненной страданиями, или длинной, приятной во всех отношениях.

- Ну, понятно, какую выберут! – усмехнулся Антон.

- Вовсе нет. Выбор не так велик, как может показаться. К тому же эти люди – вернее, души! – уже познали смерть и жизнь, им ведома истина. Но главное – выбирать будет жребий!

- Почему? Если в прошлой жизни ты был ...

- ... дураком дубовым, то в новой будешь баобабом! – захихикала Даша за спиной.

- Нет, смысл не в том, кем быть, - с мягкой улыбкой ответил Афанасий. – Тиран или раб, президент или дворник. Поэт был прав, когда утверждал, что лучше быть приличным человеком. В старину говорили – добродетельным. Именно это определяет качества души, а не кресло, занимаемое телом. Им, - кивнул он вниз, - это ведомо. Потому жребий. Но прошлая жизнь в розыгрыше не участвует.

В полной тишине послышался звук, похожий на удар колокола, негромкий, но такой, что слышали все. Тотчас раздался голос, мощный, нечеловеческий:

- Души! Вот начало нового оборота, смертоносного для рода людского. Не вас получит по жребию жизнь, а вы изберёте её себе сами. Добродетель не есть достояние одного; почитая или не почитая её, каждый приобщится к ней больше либо меньше. Это – вина избирающего, Бог невиновен!

Ночное небо над головами пошло волнами, дрогнули звёзды и просыпался дождь из тысяч сверкающих, словно драгоценные камни, кристаллов неведомой материи. Они падали прямо в ладони, люди сжимали пальцы, остальные бесследно исчезали в земле. Получив жребий, люди рассматривали его, потом начинали оглядываться по сторонам, словно хотели спросить совета, но не видели никого в неисчислимой толпе. Тогда люди опять разглядывали жребий, будто внимательно вчитывались в грани.

- Выбор непрост. Слишком много всего становится известно о будущей жизни, - невесело произнёс Афанасий. – Думают, взвешивают, оценивают - осилят ли путь? Ведь возврата нет и при воплощении в тело память стирается.

Люди начали исчезать один за другим.

- Они воплощаются? – спросила Даша.

- Да. Как только выбор сделан, душа покидает этот мир.

- А мы? С нами что?

Хитро сощурившись, Афанасий оглядел Антона с Дашей, остановил взгляд на бывшем демоне и художнице.

- Насколько я понимаю, ты прощена, Анна. И ты, Валерий, восстановлен в ангельских правах. На земле вам делать нечего, ваше место там, - кивнул он на сияющую вдали лестницу. – Где именно не знаю, - развёл он руки, - вам скажут.